Романс

Стой, мой верный, бурный конь,

У крыльца чужого!

И земли сырой не тронь

Сребряной подковой.

Я как тень проникну в дом,

Ложе их открою,

Усыплю их вечным сном,

Смертью упокою.

Вот тогда неси меня

На утес высокий,

И с утеса и с себя

Брось в Хенил глубокий…

Чую звонкий стук копыт,

Слышу стон ревнивый,

Быстрой молнией летит

Конь его ретивый.

Сердце дрогнет, мгла в очах,

Слезы кровью льются,

Нет молитвы на устах,

Речи страхом рвутся…

Брось кинжал, он не спасет, —

Рок его притупит;

Пусть изменница умрет, —

Смерть прощенье купит.

Брось кинжал и смерти жди,

Соблазнитель милый,

Мы умрем, как рождены,

Для одной могилы!

Три кипариса над могилой

Бросают тень на три луны,

Три разноцветные чалмы

Качает ветр уныло.

Кругом равнина грустно спит;

Лишь в свежий дерн могилы новой

Конь, андалузский конь стучит

Серебряной подковой.

1840