старый индеец Чогэн
говорит не тревожься, сестра моя, ни о чём
я живу в этой местности вороном три столетья
здесь всё те же пески и всё тот же жестокий ветер
я всё это видел
ты горишь, но это лишь часть спектакля
ты ведь тушишь себя чем попало, сестра, не так ли?
у врага и у друга ты рюмку примешь и выпьешь залпом
лишь бы просто забыть о том, что наступит завтра
я не автор
но знаю, что за огонь в животе твоём
это ты хочешь сердце сожрать, а не сухпаёк
и своим накормить кого-то, сырым, кровавым
чтобы сделать равным
и тебе всё равно, что вокруг, да хоть третий рейх
ты не слышишь обидных окриков и хулы
потому что неважно всё это; решив гореть
ты не сможешь уже передумать, мол, «лучше плыть»
старый Чогэн-индеец
говорит кто не хочет боли, тот не надеется
и не ждёт, а главное никого не ищет
я всё знаю, сестра, ты сможешь прожить без пищи
без воды и без сна, но не в серых убогих красках
бесполезно учить тебя жизни, ты девка-насмерть
я всё это видел
и я должен тебя воспитать, перешить орнамент
объяснить, что будь быстр, как птица и твёрд, как камень
объяснить что используй во благо своё же пламя
только я не буду
ибо мир-то ещё и жив, в темноту не канул
ведь такие как ты переносят огонь руками
и уставшее сердце бросив на корм ораве
оставаясь меж них всё равно на правах Вараввы
так и не находят равных
мир вполне гармоничен в пластике и бетоне
но без вас, полыхающих, просто во тьме утонет
я пресыщен спокойными, правильными вещами
так что иди,
сестра моя,
освещай их.
