К К[реницин]у

Тебе ли, Муз Питомец юный,

Томить печалью звучны струны,

Чело под скукою клонить?

Прожив три люстра1 с половиной,

Полет забывши соколиной,

Оледенить себя судьбиной!

Поэту ль малодушным быть?
Бесспорно, что не в нашей воле

Быть счастливым в сей юдоле;

Но можно менее страдать

В оковах грусти бесполезной;

Поверь мне в этом, друг любезной:

Возможно жезл судьбы железной

Терпением перековать.
Не вечно ветр в долинах воет,

Не век Перун крылатый роет

Гранитну цепь Кавказских гор;

Почто же волею своею

Страдать подобно Прометею,

Топтать веселия Лилею,

Печалью свой туманить взор?
Конечно, кто избег кручины!

От ней ни юность, ни седины,

Ни сан, ни род не защитят,—

Везде ее проникнут жалы,

И часто пиршества бокалы

Вэдыханья царские струят.
Но ах! Чему тоска поможет?

Она шипы на розах множит,

В пыл жизни чувства холодит;

Нам радости даны часами,

Но грусть свинцовыми крылами

Вперед нас двигает годами;

А невозвратна жизнь — летит.
Друг! Примирись с самим собою,

Престань печальною мечтою

Болезнь сердечну пробуждать;

Пусть Зефир дружбы с новой силой

Развеет мрак души унылой,

Путь жизни бог Цитеры милой

Забав цветами будет стлать.
Последуй дружества совету:

Поставь лишь радости за мету,

А скуку на ветер пускай;

То с чашей нектара златою,

То граций с резвою толпою

Спеши знакомою тропою

И в счастьи счастье воспевай!