Он к ней приходит утром или днём. Легонько так целует её в щёку. Она давно забыла бы о нём (давно ведь сердце перестало ёкать). Она забыла бы, но он опять вернулся к ней, пришел без приглашенья. Как больно нелюбимых обнимать (уместно лишь одно - просить прощенья).
Он дарит ей какие-то цветы (которые терпеть она не может). И он давно не делит «мы» и «ты». От этого ей холодно до дрожи. Он ничего - он очень даже мил (таких вот любят девочки-подростки). Вот только больше не хватает сил. А рассказать ему всё так непросто.
Она смеётся (хочется рыдать). Его любовь ей жмёт, ей в ней так тесно. Те чувства, заставлявшие летать, становятся глупы и неуместны. И вроде бы прошло немало лет, и надо бы ценить его заботу, но как-то не туда зашел сюжет. А можно, он уедет до субботы? А можно, он уедет навсегда? Ведь это ей давно невыносимо. Те, что с ним были прожиты года, висят на ней проклятьем, как судимость.
А раньше было ярко и тепло, безумно, так насыщено, красиво. Сейчас всё безразлично - как назло (и это ей не прибавляет силы). Ей просто, просто хочется уйти. Уйти лишь от него, а не к кому-то. И раствориться в пустоте к шести. Чтоб больше не пришёл он к ней под утро.
А он такой же милый, как и был (и как же её этим раздражает). Вот если б её сам он разлюбил (в её мечтах он вещи собирает). И сколько еще будет дней и лет, когда о нём не пишется ни строчки? Она молчит («скажу ему в обед»).
Но только вот опять не ставит точку.
