Далеко-далеко от берега сереют одинокие безлюдные островки — скалистые горные вершины самых причудливых форм — и птиц на них видимо-невидимо: воздух дрожит от хлопанья миллионов крыльев.
А вокруг, насколько хватает глаз, лишь могучее синее море.
Вздымаются водные кручи и обрушиваются на шхеры и утёсы, окатывая их белоснежной пеной.
В паре миль оттуда жил бедный рыбак, и звали его Тостен.
Любил он порыбачить в тех краях и заприметил, что не всё чисто на птичьих островах.
Сойти на берег он не решался, будто кто-то нашёптывал ему — место-де недоброе, но с каждым днём его всё больше и больше разбирало любопытство — совсем покой потерял.
Ему казалось, будто птицы, кружась у него над головой, глядят на него как-то чудно.
А когда они охотятся за рыбой и выныривают из воды, в клюве у них всегда поблёскивает что-нибудь странное.
Раз пролетавший мимо тупик нёс в клюве что-то вроде сельди.
В тот день птица, видно, совсем зоркость потеряла, потому как врезалась прямёхонько в мачту Тостена и в замешательстве выронила добычу ему в лодку.
Тостен услыхал, будто что-то звякнуло.
Нагнулся посмотреть, а там два больших куска чистого серебра.
Ничего себе!» — подумал он.
И вот однажды Тостен снова рыбачил неподалёку.
Нежданно-негаданно разыгрался такой шторм, что, если не хочешь с жизнью расстаться, только одно верное средство — убираться оттуда подобру-поздорову на всех парусах.
Лодку понесло ветром мимо птичьих островов.
Волны бились о крутые тёмные скалы, клочья пены разлетались во все стороны.
Нигде не причалить… И вдруг Тостен вспомнил о небольшом плоском островке немного поодаль.
Может, там ему удастся спастись от бури?
Лодку кидало с волны на волну — одна выше другой.
Ледяные брызги хлестали в лицо, а лодка скрипела и трещала по швам.
Однако Тостен крепко держал руль.
Вдруг над его головой пронеслась большая чёрная птица.
Она окинула его диким взглядом, открыла огромный грязно-жёлтый клюв и плюнула в лодку.
Тостен возмутился, конечно, но ему было не до того, главное — следить за рулём и парусом, он уже почти добрался до островка…
Прибой кипел и пенился, но Тостен был лёгок и скор.
В один миг он сорвал с себя куртку и сапоги, спустил парус, вскарабкался на скамью и приготовился прыгать.
Лодку несло на скалы на пенистом гребне волны, вот-вот разобьётся… и Тостен, оглушённый грохотом прибоя, босиком прыгнул на скользкий утёс.
За его спиной ударилась о камни лодка, и волны утащили с собой её обломки.
Жизнь спасена!
Но что его ждёт впереди?
Как, ради всего святого, ему выбраться с этого островка?!
В этих краях годами ни одной божьей души не встретишь!
Мидий и морских ежей он конечно же найдёт, с голоду не помрёт первое время, но на них долго не протянешь…
Вокруг было пустынно и тоскливо… Усталый, насквозь промокший и жалкий,
Тостен побрёл по островку, чтобы найти место для ночлега.
Неподалёку, среди песчаных кос, под двумя огромными валунами он увидел небольшую пещеру, забрался туда и заснул… Вскоре его разбудили крики, шум, гам.
Перед входом в пещеру расселась целая стая иссиня-чёрных птиц, к ним с громким хлопаньем крыльев присоединились ещё несколько.
Потом все они сбросили птичье оперение, и Тостен увидел странных, одетых в синее, маленьких человечков.
Они, видно, из-за чего-то ссорились — ругались и кричали во весь голос, перебивая друг друга, но слов Тостен разобрать не смог.
Больше всех доставалось одному седобородому.
Они его пихали, дёргали, а потом принялись таскать за клочковатую бороду.
После они стали метаться по островку, завывая и причитая.
В конце концов человечки снова надели оперение, и длинный косяк птиц улетел на другой остров.
Тостен долго лежал и прислушивался, прежде чем осмелился выйти наружу.
Шторм немного поутих, вокруг — ни души.
Был отлив, и на берегу Тостен нашёл черпак из своей лодки.
Он наклонился, чтобы поднять его, и тут же заметил седого человечка.
Тот сидел на камне и уплетал морского ежа прямо с иглами и потрохами.
Тостен набрался смелости и пошёл к нему.
Но только седобородый его увидел, вскочил да давай зубами лязгать, визжать, ногами топать — противно смотреть.
Тостен со страху возьми и тресни его черпаком прямо в лоб, тот и повалился.
Гляди-ка — и оперение рядом лежит.
Тостен обрадовался: ну, теперь он скорёхонько до дому доберётся, да к тому же ему любопытно было, что остальные человечки делают.
Накинул он оперение и полетел…
Около остова большого корабля одетых в синее человечков было видимо-невидимо.
Они таскали ящики, катили бочки, что-то грузили — словом, работа кипела вовсю.
Прямо в склоне горы Тостен увидел открытые настежь огромные ворота.
Оттуда на землю падал голубоватый свет, и раздавались команды и окрики громадного ютула.
Тут только Тостен и понял, что это за народ.
Скорей, скорей домой!..
В деревне люди стали поговаривать, что Тостен каким-то чудаковатым сделался.
Странно и то, что вернулся он без лодки.
Тостен никому ничего не рассказывал, ни про то, что видел, ни про оперение — его он потихоньку припрятал в каменной осыпи.
Когда выдавалось время,
Тостен доставал его и летал понемногу в своё удовольствие.
Однажды страсть как захотелось Тостену снова слетать на птичий остров.
Надел он оперение и отправился в путь.
Он надеялся, что человечки его не узнают.
На острове всё было по-прежнему — шум, гвалт.
Тостен опустился прямо в стаю птиц с такими же перьями, как у него.
И это, скажу я вам, было большой глупостью.
Тотчас же все забеспокоились и стали гадать:
А это кто такой?
А это кто такой?..
Может Сакариас?..
Это ты,
Юхан?..
Кто это?»
Ну, добром дело не кончится, — подумал Тостен, — надо выбираться отсюда».
Это я», — крикнул он, взмахнул крыльями и что есть мочи полетел.
Поднялся ужасный переполох:
Да ведь это Тостен!
Хватай его, это Тостен!» И птицы бросились вдогонку, воздух наполнился свистом крыльев.
Тут и закончились полёты Тостена, — птицы догнали его и разорвали на мелкие кусочки.
