Не хочется опять о феврале, пошёл он к чёрту с синяком и жижей.
Стоишь такой наказанный в угле, окей - в углу, а мыслями в париже.
Ну не в париже, он лишь для словца, булонский лес для местных проституток.
И ты такой взираешь на Творца, который в тире расставляет уток,
и думаешь, что сам и есть мишень, в картонном самолёте сбитый лётчик,
а на ушах лапша и вермишель, у февраля всегда есть сто заточек.
О феврале молчок, катись он в жо., в страну чернил и ваксы с гуталином.
Весна насобирала на Пежо, забив багажник пухом тополиным.
А ты так и стоишь в своём углу, в осколках звёзд и в прошлогодней грече,
и новый день сажаешь на иглу, а он и рад, ему летать ведь нечем.
Бывает день дурак и день профан, бывает день тупица и пройдоха.
У тётеньки весны любимый фан - спасать того, кому хуё, тойсть, плохо
и может быть возьмёт тебя с собой развешивать цветочные корзины,
а в тире вновь встают на смертный бой мишени из промышленной резины.
