Ручаться нельзя, что история эта правдива.
Однако сами посудите: если некто каждое воскресенье ходит в церковь, разве станет он в субботу врать первому встречному?
Вот этот аккуратный ходок в церковь и поведал данную историю, он поклялся, что всё в ней святая правда и что произошло это как раз, когда в виргинской речке под странным названием Коровий Выгон он удил рыбу.
В то время по берегам этой речки городов ещё было мало, всё пространство покрывали леса и болота.
- Так вот, - рассказал он, - стояло тёплое погожее утро, и я отправился на реку, чтобы поудить рыбку.
Пошли мы, стало быть, вдвоём - я и моя старшая дочь Кэрол, которая была великая охотница до рыбной ловли, почти что как я.
Я нёс удочки, а Кэрол - корзину, сплетённую ею из ивняка.
А в корзине той было полно всякой снеди, да ещё кувшин золотистого вина из одуванчиков, какое её мамаша приготовила прошедшей весной.
Каждую весну она готовила вино из одуванчиков, и вот вам моё честное благородное, никто лучше её не умел его делать во всей Виргинии.
Насчёт живца мы не беспокоились, потому как червяка я мог изловить везде, а то и лягушку.
Их всюду пруд пруди.
Так мы и шли, покамест не добрели до реки.
Выбрали местечко, сели.
Вот тут-то я и вспомнил о наживке.
Кэрол, - говорю я, - нам бы живца теперь!"
Уселись мы так уютно, точно кролики под кустом, и до того неохота мне было подниматься.
Гляжу я вокруг, нельзя ль чего нибудь вырыть поблизости, как вдруг замечаю старушку мокасинную змею.
Лежит неподалече, а в пасти у ней жирненькая такая лягушка, и она её вот-вот заглотнёт.
Эх, была не была!
Что змея её заглотит, что на живца я её возьму, для неё всё едино", - подумал я.
Стало быть, встал я, нашёл палку вроде рогатки, прижал змею к земле и вытащил у неё из пасти лягушку нам на живца.
Палку потом выбросил, а старушка мокасинка поглядела на меня с таким укором, что я почувствовал, будто виноват перед ней.
Пасть у неё была всё так же разинута, а глаза ну впрямь молили меня о чём-то.
Да-а, вы ж знаете, человек я богобоязненный и сердобольный, не могу видеть, когда живая тварь страдает.
Лягушку ей отдать я, понятное дело, не мог, потому нужна она мне была самому.
А рядом стоял кувшин с одуванчиковым вином, который Кэрол вытащила из корзины, чтоб не упал, не пролился.
И недолго думая я плеснул глоток прозрачного одуванчикового сока прямо в глотку старой мокасинке.
Ай-ай-ай, вы бы посмотрели на неё!
Только не убеждайте меня, что змеи улыбаться не могут, слово даю, эта старая мошенница расплылась в самой что ни на есть счастливой и благодарной улыбке.
Я себя больше не чувствовал виноватым, раз змея теперь глядела счастливой, и сел удить рыбу.
Рыбы было много, и мы с Кэрол вскорости наловили её целую гору.
Она лежала прямо на траве, а Кэрол всё трещала, не закрывая рта, это она унаследовала от своей матери, а та если начнет говорить, так словно речка журчит.
Я её вполуха слушаю и вдруг чую - кто-то легонько толкает меня в ногу.
Быстро оборачиваюсь, а это мокасинная змея тыкает меня хвостом.
Сама голову задрала, а во рту у неё опять лягушка!
Ах ты, дождик косой!
Снимите с меня шляпу, загоните на чердак и уберите лестницу, коли я не верно понял.
Стало быть змея говорит мне на своём змеином языке:
Видишь, хозяин, я принесла тебе другую лягушку, так дай ты мне, ради Бога, ещё глоток этого одуванчикового сиропа!"
Ну куда мне было деваться?
Человек я сердобольный, а потому взял я у неё из пасти лягушку и налил ей туда глоток одуванчикова вина.
Но потом я дал ясно понять этой мокасинке, что больше в лягушках не нуждаюсь, а в одуванчиковом вине очень даже нуждаюсь для поддержания сил.
Змея поглядела на меня так грустно, но уползла, ничего не сказала.
Мы с Кэрол много наловили тогда и домой отправились с полной корзиной рыбы.
С тех пор я никогда не хожу удить рыбу без кувшина одуванчикова вина, а потому о наживке могу не беспокоиться, сами понимаете.
