Она не за то обожала качели,
Что делали небо синее и ближе.
И не за свободу кричать “ненавижу”
Всё громче и громче, на самом пределе.
Она потому так любила качели,
Что ввысь уносили до дрожи в коленках,
За холод внизу живота, еле-еле
Вмещавшийся. Также за сотни оттенков,
Которыми плавились ленточки радуг.
За чувственный жар, за хмельное блаженство,
За близость важнейших на свете разгадок,
За радость прощения несовершенства
Земного, обычного, ставшего топью,
Болотной трясиной, зыбучей неволей.
Качели - лекарство от всех меланхолий,
От спрятанной где-то под рёбрами боли.
Она потому так любила качели,
Что позже, внизу, становилось всё новым.
Туз пик в рукаве обращался червовым,
И клёны по-новому так багровели.
Она не за то обожала качели,
Что делали небо синее и ближе.
Ей после качелей своё “ненавижу”
Кричать не хотелось четыре недели.
