Мы — подобье Его. Но ведь Он не явил нам лица.
В Назарете не знали, похож ли Исус на Отца.
А о нас-то уж что говорить… Впрочем, речь о другом —
о случайном кузнечике, умершем под сапогом.
Та кровавая сорок второго размера судьба
неужели настолько глуха и настолько слепа,
чтоб не слышать прекрасного стрекота в майской траве
и явить нам безбожье, приличное лишь в божестве?
Высший смысл этой акции низкой неясен пока
ни для бабочки легкой, ни для волевого жука.
Да и будет ли ясен, поскольку сапог — ни гу-гу,
и, видать, то, что он натворил, невдомек сапогу…
А кузнечик с последним движеньем затих под кустом.
Чье мы все же подобье?. А впрочем, ведь речь не о том.
Речь о том, что — весна, и заря предвещает теплынь,
и кузнечики всласть воспевают родную полынь.
1963
