Господь как-будто почивал,
А на земле грехи кипели,
Оковы и мечи звенели
И сильный слабого терзал.
Не стало дел, ни прав священных,
Молчал обиженный закон;
И востекал от притесненных
Глухой, протяжный, тяжкий стон.
Как дым, прошло сиянье славы,
Сокрылась кроткая любовь;
И человеков род лукавый
Был вид повапленных гробов!
Простились люди с тишиною,
Везде мятеж и грустный мрак,
И глад с кровавою войною
На трупах пировал свой брак;
Стихии грозно свирепели
И мир чего-то ожидал…
Господь как будто почивал,
А на земле грехи кипели!
II
Какая всходит там заря?
Кто раскалил небесны своды?
Почто бледнеете, народы?
Куда бежите вы, моря?
Златое солнце покраснело
И не дает своих лучей,
И для земли осиротелой
Не стало утра, ни ночей;
И грады падают, как класы,
Когда их дождь и бури бьют;
И раздались незримых гласы:
«Господь, господь идет на суд!»
III
Но он пришел, неизреченный!
И только грешных поразил!
Он светом молний по вселенной
Все тайны злобы обнажил.
Не устояли грех и сила
От блеска божиих очес:
Их съела вечная могила!
И новый век настал чудес!
Неправда тяжкая обида
Была и людям и творцу:
Бог избрал кроткого Давида,
И дал он юному борцу
Свой дух, свое благословенье,
И повелел престать беде.
И скрылось смутное волненье;
Хвалилась милость на суде;
Не смел коварствовать лукавый,
И не страдал от сильных правый.
Закон, как крепкая стена,
Облек израильские грады;
Цвели спокойно вертограды;
Лобзались мир и тишина.
Господь как будто почивал,
Но на земле дела светлели:
Звучал тимпан, и девы пели,
И всякий бога величал!
1823
