Однажды по пустыне тянулся большой караван.
На необъятной равнине, где ничего не видно, кроме неба и песка, уже вдали слышались колокольчики верблюдов и серебряные бубенчики лошадей; густое облако пыли, предшествовавшее каравану, возвещало его приближение, а когда порыв ветра разносил облако, взор ослепляли сверкающее оружие и яркие одежды.
Так представлялся караван человеку, который подъезжал к нему сбоку.
Он ехал на прекрасной арабской лошади, покрытой тигровой шкурой.
На ярко-красной сбруе висели серебряные колокольчики, а на голове лошади развевался прекрасный султан из перьев цапли.
Всадник имел статный вид, и его наряд соответствовал великолепию его коня: белый тюрбан, богато вышитый золотом, покрывал голову; камзол и широкие шаровары ярко-красного цвета, сбоку кривой меч с богатой рукояткой.
Тюрбан у него был низко надвинут на лицо; черные глаза, сверкавшие из-под густых бровей, длинная борода, спускавшаяся под орлиным носом, — все это придавало ему дикий, отважный вид.
Когда всадник был приблизительно в пятидесяти шагах от передового отряда каравана, он пришпорил лошадь и в несколько мгновений достиг головы шествия.
Видеть одинокого всадника проезжающим по пустыне было таким необыкновенным случаем, что стража каравана, опасаясь нападения, направила на него свои копья.
— Чего вы хотите? — воскликнул всадник, увидев, что его так воинственно встречают. — Вы думаете, что на ваш караван нападет один человек?
Пристыженная стража опять подняла свои копья, а ее предводитель подъехал к незнакомцу и спросил, что ему нужно.
— Кто хозяин каравана? — спросил всадник.
— Он принадлежит не одному хозяину, — вежливо отвечал спрошенный, — а нескольким купцам, которые едут из Мекки на родину и которых мы провожаем через пустыню, потому что часто разный сброд тревожит проезжих.
— Так отведите же меня к купцам, — потребовал незнакомец.
— Этого теперь нельзя, — отвечал предводитель, — потому что мы должны без остановки ехать дальше, а купцы находятся по крайней мере на четверть часа позади; но если вы поедете со мной дальше, пока мы не сделаем привал для отдыха в полдень, то я исполню ваше желание.
Незнакомец ничего не сказал на это.
Он вынул длинную трубку, привязанную к седлу, и сильно затягиваясь начал курить, проезжая дальше рядом с предводителем передового отряда.
Последний не знал, как ему быть с незнакомцем; прямо спросить его имя он не решался, а как искусно ни старался он завязать разговор, незнакомец на слова:
Вы курите хороший табак» или
У вашей лошади славный шаг» отвечал все только коротким
Да, да!».
Наконец они прибыли к месту, где хотели отдохнуть в полдень.
Предводитель поставил своих людей на стражу, а сам с незнакомцем остановился, чтобы пропустить караван.
Прошли тридцать тяжело нагруженных верблюдов, которых вели вооруженные проводники.
За ними на прекрасных лошадях подъехали пять купцов, которым принадлежал караван.
Это были большею частью люди преклонного возраста, серьезного и почтенного вида; только один казался гораздо моложе остальных, а также веселее и живее.
Большое число верблюдов и вьючных лошадей замыкало шествие.
Раскинули палатки и вокруг поставили верблюдов и лошадей.
В середине была большая палатка из голубой шелковой материи.
Туда предводитель стражи повел незнакомца.
Когда они вошли за занавес палатки, то увидели пятерых купцов, сидевших на вытканных золотом подушках.
Черные рабы подавали им кушанья и напитки.
— Кого вы там привели к нам? — крикнул предводителю молодой купец.
Еще прежде чем предводитель смог ответить, незнакомец сказал:
— Меня зовут Селим Барух и я из Багдада.
На пути в Мекку я был взят в плен разбойничьей шайкой и три дня тому назад тайно освободился из плена.
Великий Пророк дал мне услышать в широкой дали колокольчики вашего каравана, и вот я приехал к вам.
Позвольте мне ехать в вашем обществе, — вы не окажете своей защиты недостойному, а если вы приедете в Багдад, то я щедро награжу вашу доброту, потому что я племянник великого визиря.
Тогда заговорил самый старший из купцов.
— Селим Барух, — сказал он, — милости просим под нашу сень!
Мы рады помочь тебе, но прежде всего садись, ешь и пей с нами!
Селим Барух сел к купцам и стал есть и пить с ними.
После обеда рабы убрали посуду и принесли длинные трубки и турецкий шербет.
Купцы долго сидели молча, выпуская синеватые струйки дыма и смотря, как они извивались, переплетались и наконец разносились в воздухе.
Наконец молодой купец прервал молчание.
— Так мы сидим уже три дня, — сказал он, — на лошади и за столом, ничем не занимая времени.
Я испытываю сильную скуку, так как привык после обеда смотреть танцоров или слушать пение и музыку.
Вы ничего не знаете, друзья мои, что заняло бы у нас время?
Четверо старших купцов продолжали курить и, казалось, серьезно думали, а незнакомец сказал:
— Если мне будет позволено, я сделаю вам одно предложение.
Я думаю, что на каждом привале один из нас мог бы что-нибудь рассказать другим.
Это уж могло бы занять у нас время.
— Селим Барух, ты сказал правду, — проговорил Ахмет, самый старший из купцов. — Давайте примем это предложение!
— Я рад, что предложение вам нравится, — сказал Селим, — а чтобы вы видели, что я не желаю ничего несправедливого, начну сам.
Обрадованные купцы сдвинулись ближе и посадили незнакомца в середину.
Рабы опять наполнили чаши, снова набили трубки своих господ и принесли горячих углей для раскуривания.
А Селим освежил свой голос хорошим глотком шербета, разгладил вокруг рта длинную бороду и сказал:
— Так слушайте же рассказ о калифе аисте.
