В такие дни,
Когда темно, —
Их называют вечера, —
Случается тоска.
И по-другому видится рассвет,
И по-другому виден свет,
Другим и кажется ответ
От человека.
Во всем мне видится тепло,
В особенности от того,
Откуда не хватает.
И кажется, что это всё
Не для меня, что человек-то и не знает
Про меня.
И не узнает.
Я будто бы не стою всякого такого,
И будто б всё наигранно теперь,
Хотя конечно ж знаю,
Что не несу потерь,
И что земля мне улыбнулась помилее многих.
Но вместе с тем труднее быть
Становится потом,
Когда ты сытый и умён.
Ведь вроде сыт, живёшь счастли́во, в неплохом районе,
А жизнь-то почему-то всё как одноцветный фон, она
Скудна, однообразна, где ни глянь, и точно не прекрасна.
Как не винить себя за это?
Как не винить за грусть, за недовольство?
Просто
Не винить.
Ну, если б сложно не было!
Ну, если бы не было,
То в чем же смысл быть?
.
.
.
И в этих мыслях я наедине с собой,
Пытаясь начать мозг с начала.
Спасибо, Бог, что не сделал из него жёсткий диск,
А то его памяти от меня бы досталось.
Я сам делаю жизнь непростой,
Не обстоятельства,
Не люди,
Я. Простите,
Был не прав во всём,
Отстаньте только от меня,
И пусть начнётся всё с нуля.
Ну а пока что жду начала,
И думаю о жизни той, которой нет,
Я будущее, которое ещё не настало.
Я диллема.
Я неразглашаемый простой,
Я беглая гласная,
Я фонема
В искусственном языке.
Я твоя проблема,
Когда проблем нет.
Я не человек,
А мозг в умершем космосе. И потому
Не чувствую тепло,
Ведь нет тепла внутри, а без него
Нельзя почувствовать снаружи.
Внутри забито всё, нет места больше ни для чего.
Шучу, вся оттого беда
Что я забыл перчатки дома,
А на улице зима.
10.10.23.
