Я, верно, был упрямей всех.
Не слушал
И не считал по пальцам тех,
Кто звал тебя на «ты».
Я, верно, был честней других,
Моложе, может быть,
Я не хотел грехов
Прощать или судить.
Я девочкой тебя не звал,
Не рвал с тобой цветы,
В твоих глазах я не
Девичьей чистоты.
Я не жалел, что ты во
Годами не ждала,
Что ты не девочкой ко мне,
А женщиной пришла.
Я знал, честней бесстыдных снов,
Лукавых слов
Нас приютивший на ночь кров,
Прямой язык страстей.
И если будет
Тебя мне удержать,
Не потому, что не
Тебе других узнать.
Не потому, что я — пока,
А лучше — не нашлось,
Не потому, что ты робка,
И так уж повелось...
Нет, если будет
Тебя мне удержать,
Тебя не буду все
Я девочкою звать.
И встречусь я в твоих
Не с голубой, пустой,
А с женской, в горе и
Рожденной чистотой.
Не с чистотой закрытых глаз,
Неведеньем детей,
А с чистотою женских ласк,
Бессонницей ночей...
Будь хоть бедой в моей судьбе,
Но кто б нас ни судил,
Я сам пожизненно к
Себя приговорил.
