(из цикла "Мёртвое Солнце")
Фасады строений залиты улыбчивым светом.
Авто и прохожие редкие движутся мерно.
Рукой бледной небо скрывает от холода город,
но Верхняя Бездна влетает под видом мороза,
Который не может убить, но вершит снегопад.
Озябшие птицы скользят по катку небосвода.
Качаются окоченело уснувшие ветви.
Всё движется, как и всегда – оставаясь на месте:
живое застыло, нервозно с нежившим обнявшись,
а мёртвое помнит, что было когда-то живым.
Фасады сугробов залиты улыбчивым светом.
Глаза тополей созерцают бессмысленно воздух.
Худой человек уложил своё тело на кресло,
как те тополя, созерцая картину в окне.
Он здесь, в окруженье растений – детей молчаливых:
алоэ и кактусов, прочих (косматых и хрупких),
смотрящих в окно вместе с ним беззащитно, бездумно;
невинный убийца таланта и времени – мёртвый,
но грудь его дышит и бьётся ленивое сердце –
он в кресле и в жизни застыл, ничего не желая,
в себе совместив два значения слова «худой»…
Фасады небес, совмещённые куполом выси,
на юге неясны, на западе вечно туманны,
на севере бледно-светлы, на востоке печальны.
За всяким фасадом молчит ледяное Ничто.
310115
