Положи ты руку на глаза мне,
Семь раз быстро-быстро закружи…
«Где теперь страна твоя?» скажи —
И к Востоку протяну я руку.
Как нежна рука твоя, подруга!
Кружится и никнет голова,
На ногах стою едва-едва, —
Но Восток — вон там! Смотри же: там он!
Ты, сестра, ждала, что ошибусь я,
Что на запад променяю я
Мой Восток и что рука моя
Юг тебе укажет или Север.
Милая, ты любишь эти страны?
Эти страны нравятся и мне.
Но в ответ на зов к родной стране
Ты зачем мне говоришь о чуждых?
Вот, представь, что мы в моих объятьях,
Что молитвенно душа твоя
Льнет ко мне — но непрестанно я
Восхваляю женщину другую.
Я еще страны моей не видел,
Но когда бы к моим родным полям
Был я вдруг перенесен — я там
Ничего б нежданного не встретил.
Знаю я, когда сегодня солнца
Из-за гор проглянет первый луч,
И когда края скалистых круч
Заблестят вечерними огнями.
Знаю я, когда там ливни льются
И когда прозрачны небеса,
И когда цветы поит роса
В тихой расцветающей долине.
Милая! Спроси — и я отвечу,
Много ль было меду в этот год,
Сколько молока теперь дает
Тучный скот на пастбищах Басана.
Погляди: там пыль столбом клубится.
С Гилеада сходит стадо коз…
Влажный ветер тайну мне принес:
Их пастух один в горах остался.
Слыша в скалах голос: «Милый, милый!» —
Знал пастух: его там дева ждет.
Дойных коз он отослал вперед,
И в горах остался о свирелью:
Ночи там, в стране моей, прохладны.
Если бы не девушки тех гор,
Не огонь их уст, не жгучий взор —
Ночевать в горах пастух не стал бы.
Может быть, я завтра же уеду.
Но, покинув здешние края,
Навсегда про них забуду я —
И забвенью сердце будет радо.
Может быть, расстанемся мы завтра.
Милый друг, чтобы памятной мне быть,
Чтоб не мог я и тебя забыть —
Ты пиши в страну мою родную.[1]Год написания: без даты
