Пока вертится день,
торопятся спицы рук,
мир так прост и прочен,
похож на гончарный круг,
где работа-дом,
где ком превращают в чашу.
Но мотив бессонницы выучив назубок,
видишь старый невод:
так тонок и так глубок,
что вот-вот – и не выдержит тяжесть нашу.
И понятно, что мы здесь, вроде бы, не причем,
так как каждый еще при рождении обречен -
в один узел завязаны тропы, пути и броды.
Но гореть – не то же самое, что сгорать.
Музыкант берет инструмент,
начинает играть –
не затем,
чтобы скорее дойти до коды.
И в четыре часа,
небесный поймав эфир,
ясно видишь:
прозрачен, прозрачен мир,
создающий опять дневную иллюзию тверди,
и что дождь по стеклу тянет щупальца, словно спрут,
и что лики зеркал, как часы, постоянно врут,
и что жизнь –
это лишь немного больнее смерти.
