Валаам.

А это мир меня давно не удивляет,
Он то и дело умножает зло,
И Валамский катер волны рассекая,
Идет не к Богу, а на остров,
Только и всего.
Взбивая в пену Ладожские соки,
Винтами рвет воды тугую гладь,
На остров грешники стремятся …в надежде,
Что низойдет на них святая благодать.
И я средь них на палубе,
Где ветер волосы вздымает и ерошит,
Где солнце пристально глядит в глаза,
Я растеряла все молитвы …
В мечтах о будущем, стенаниях о прошлом
И не ношу давно нательного креста.
Почти поверив в честное бесчестие и рабскую свободу,
Я перестала видеть красочные сны,
Где я на лоне девственной, почти не тронутой природы,
И на планете голубой нет голода, болезней и войны.
Несчастный узник тленной, страждущей, свербящей плоти,
Своей измученной страны холоп,
О райских кущах и не помышляю,
В пути проторенном, земном из колыбели в гроб.
На Невских берегах средь роскоши мостов, дворцов и храмов,
Мне не найти свой маленький, уютный счастья островок,
На небо глядя, и вместе с чайками седыми то в плач, то в крик срываясь,
Я вопрошаю: «Где ты Бог?» «Услышь, ответь мне Бог!».
Ответь мне: «Неужели места нет в огромном городе для крошечной часовни?»
«Часовенки любви?»
«Неужто ей никто не будет рад?».
Нет.
В Петербурге
Под сенью пафосных, возвышенных соборов,
О вечном вспоминают редко, всуе, невпопад.
И права не имеют на ошибку, выбор, голос,
И поклоняются своим желаниям, порокам и страстям,
Я вырвалась ….сбежала…не надолго,
В озерной дымке нежно-голубые купола собора,
Меня встречает остров, светлый остров Валаам.