Последние
Окна открою...
И в дом впущу этот воздух,
Город дыханием ржавым
Прожгла осень.
И в дом впущу этот воздух,
Город дыханием ржавым
Прожгла осень.
Ангелы мои, братья белоснежные,
Ангелы мои, чистые, безгрешные,
Крылья над душой дерзкой распахните,
В лëгкий, нежный саван счастья оберните.
Ангелы мои, чистые, безгрешные,
Крылья над душой дерзкой распахните,
В лëгкий, нежный саван счастья оберните.
Как делища, старушка коммунальная кухня?
Ты хранилище тайн, пересудов и мыслей,
Разговоры за чаркой большое искусство,
В бесконечных томах философии жизни. Словно поле для шахмат твой раненый кафель,
Ты хранилище тайн, пересудов и мыслей,
Разговоры за чаркой большое искусство,
В бесконечных томах философии жизни. Словно поле для шахмат твой раненый кафель,
Закинуть на жернов системы
Младое, цветущее тело,
Оставить на лоне порока
Творца и пророка,
Младое, цветущее тело,
Оставить на лоне порока
Творца и пророка,
Что есть наш мир!?
Всего лишь зеркало!
Всего лишь отражение!
Из мириады бликов света и теней!
Всего лишь зеркало!
Всего лишь отражение!
Из мириады бликов света и теней!
Мы выскребаем себя без остатка,
Чтобы заполнить пустые тетрадки,
Мы выскребаем себя дочиста,
Чтобы заполнить пробелы и прочерки,
Чтобы заполнить пустые тетрадки,
Мы выскребаем себя дочиста,
Чтобы заполнить пробелы и прочерки,
Когда купол сносит от вечных вопросов
И пачке осталась одна папироса,
И эпос узоров парадных хрущёвских
Спиралит зрачки и вплетается в чëлку,
И пачке осталась одна папироса,
И эпос узоров парадных хрущёвских
Спиралит зрачки и вплетается в чëлку,
Прольются ливни из слез...
И ты внезапно поймешь:
Любовь ушла, умерла,
Её вовек не вернёшь.
И ты внезапно поймешь:
Любовь ушла, умерла,
Её вовек не вернёшь.
Застенчивый рассвет пьет жидкий лунный сок,
И надписью на пачке сигарет прострелен глаз, пробит висок.
Житейский Колизей- всем зрелищ и вина,
А истина под пылью поединков бытовых едва видна.
И надписью на пачке сигарет прострелен глаз, пробит висок.
Житейский Колизей- всем зрелищ и вина,
А истина под пылью поединков бытовых едва видна.
Нынче небо расщедрилось утром,
Всё осыпало крошкой алмазной,
Отливает рассвет перламутром,
И на солнце серебрянный панцирь.
Всё осыпало крошкой алмазной,
Отливает рассвет перламутром,
И на солнце серебрянный панцирь.
Я бы могла написать много текстов,
Много хороших текстов...
Но на бумагу они не ложатся,
Они живут глубоко... прямо в сердце,
Много хороших текстов...
Но на бумагу они не ложатся,
Они живут глубоко... прямо в сердце,
Это просто душа захандрила
В феврале в ожидании чуда,
И мороз обещает пустой вечерок
Скучный, нудный.
В феврале в ожидании чуда,
И мороз обещает пустой вечерок
Скучный, нудный.
Бисквит рассвета на крахмальных скатертях,
И в нитях ваты сахарной застыли деревца...
Белëные,
Заманчивая песня февраля...
И в нитях ваты сахарной застыли деревца...
Белëные,
Заманчивая песня февраля...
18+
Хочется молот в руки схватить и раскрошить им все стены,
В прах! В порошок! И по ветру пустить пепел этой системы.
Сил нет молчать! Да и стыдно молчать! Гадко. Низко. Прискорбно!
Рвут на ошметки грудину мою долготерпения стоны.
В прах! В порошок! И по ветру пустить пепел этой системы.
Сил нет молчать! Да и стыдно молчать! Гадко. Низко. Прискорбно!
Рвут на ошметки грудину мою долготерпения стоны.
Моему любимому КиШу Мишке Горшеневу.
***
Я частенько сюда прихожу,
На аллею главную Богословского,
***
Я частенько сюда прихожу,
На аллею главную Богословского,
Мне видятся все мои дни
Над безной нависшим канатом,
Пытаюсь поймать баланс,
Иду от рассвета к закату...
Над безной нависшим канатом,
Пытаюсь поймать баланс,
Иду от рассвета к закату...
