А было это там, где и не было, за семьюдесятью странами-государствами, жил в тех краях бедный человек.
Жена попалась ему раскрасавица, а вот детишек не было у них ни единого.
Уж как они молились, к богу взывали, с тем и спать ложились, с тем и вставали.
- Господи, господи, благослови ты нас дитятком, пусть хоть малюсеньким, пусть хоть с горошинку.
Но не доходили, видать, до бога их молитвы.
Ну, время идет, у бедняка на сердце кошки скребут, жена его и вовсе горюет.
Но вдруг как-то утром она говорит:
- Послушайте, муженек, какой странный сон мне нынче приснился!
- Ну-ну, расскажи, а я послушаю.
- Будто приходит к нам в дом седой старец и говорит:
Знаю, об чем ты да муж твой печалитесь.
Так вот, коли вправду хотите вы какого-никакого дитенка иметь, нынче же утром выйдите оба за ворота и стойте там, ждите.
Кого б ни увидели первым, будь то человек или любая другая живая тварь, ловите его и в дом несите.
Это и будет вам сын'.
- Ну и ну, жена, странный сон, право.
А все же попытка не пытка, пойдем-ка.
Оделись они поскорей, за ворота вышли, стоят.
Вдруг, откуда ни возьмись, бежит по дороге белый мышонок.
Муж и жена ему наперерез бросились, поймали, жена за пазуху мышонка спрятала, в дом понесла.
Стал мышонок у них за сына жить, а кормили его хлебом, в молоке смоченном.
Прошло сколько-то времени, мышонок говорит бедняку:
- Ступайте, дорогой отец, к королю' и скажите ему, что просите для сына своего руки его дочери.
- Опомнись, несчастный, что ты плетешь!
Осерчает король, велит голову мне отрубить!
- Ничего не бойтесь, дорогой отец, ступайте к королю и сделайте, как я сказал.
Остальное дело мое.
Не отступался белый мышонок, день и ночь отца уговаривал, наконец бедняк махнул рукой да и пошел к королю.
А дворец был от дома их не так чтоб и далеко - на ружейный выстрел, не дале.
Заглянул бедняк в ворота королевские, а король как раз по двору прохаживается, солдатам смотр делает.
Бедняк подошел поближе, поклонился, поздоровался честь по чести и говорит:
- Ваше королевское величество, жизнь и смерть моя в ваших руках.
А явился я к вам по той причине, что единственный мой сынок, белый мышонок, велел мне просить для него руки вашей дочери.
Ох и смеялся король, даже слезы на глазах выступили.
- Ну-ну, бедный человек, будь по-твоему.
Только должен сперва твой сын три дела исполнить, а не сумеет - велю отрубить ему голову да на кол насадить, для острастки.
Первое задание будет такое: пусть проберется в сад феи Илоны и принесет оттуда три золотых яблока.
Поплелся бедняк домой, идет, клянет себя: и как же он глупой затее
белого мышонка поддался, теперь вот приходится единственного сына лишаться.
Чуть не помер с горя бедняга, пока до родного порога дошел.
Рассказал сыну, чего король от него требует.
А белый мышонок ему говорит:
- Подумаешь, дело великое - три золотых яблока достать!
Не терзайтесь, не мучайте себя, дорогой отец, я их нынче же принесу.
Юркнул мышонок за дверь - да и был таков, только у сада феи Илоны дух перевел.
Нашел дырку в заборе, прошмыгнул в сад, на первое же дерево влез, сорвал золотое яблоко.
Но какой трезвон поднялся тут в саду, если б вы знали,- да что там в саду, на весь свет тот трезвон слышно было!
Мышонок глазом моргнуть не успел, как с шумом, с громом примчался семиглавый дракон (чтоб вы знали, фея Илона ему приказала свой сад охранять).
Огонь из семи драконьих пастей так и пышет, все вокруг опаляет.
Подлетел дракон к яблоне, головами своими вертит, во все глаза глядит - что случилось, нет ли гостя незваного?
Но белый мышонок в дупле затаился, так и просидел там не шевелясь, пока дракон прочь не умчался.
Тут он из дупла выскочил, сорвал еще два яблока и в один миг по ту сторону забора оказался.
То-то удивился бедняк, когда мышонок три золотых яблока принес, чуть не в пляс пустился на радостях!
Тотчас яблоки в котомку сунул и чуть не бегом к королю.
- Извольте принять, ваше величество, вот они, три золотых яблока.
Король и так, и эдак яблоки вертел, со всех сторон разглядывал, но
не нашел никакого изъяна.
Яблоки точно те самые, из чистого золота, из сада волшебного.
Какие он требовал.
- Ладно, бедняк, яблоки сын твой добыл.
Да только ведь еще два дела исполнить надобно.
Ты ему вот что скажи: ежели к утру не построит он на месте твоего дома дворец золотой, точь-в-точь такой же, как мой, и чтоб так же на петушиной ноге вокруг себя поворачивался, утром казню я его, страшной смерти предам.
Вот когда несчастный бедняк испугался!
Разве ж под силу малюсенькому мышонку этакий дворец выстроить, когда он и с игрушечным домиком нипочем бы не справился.
Одно дело яблоки выкрасть, а уж это...
Даже заплакал бедняк, в дом войдя и сына увидев.
- Ох, сыночек любимый, навлек ты на себя беду неминучую.
Ежели к утру на месте нашей лачуги не встанет дворец, точь-в-точь как у самого короля, страшной смертью казнят тебя!
А сын-мышонок ему отвечает:
- И вы из-за такого пустяка убиваетесь, батюшка?
Ложитесь-ка да спите спокойно и вы, и добрая матушка, а как проснетесь, чудо увидете.
Когда совсем уж стемнело, выскочил белый мышонок во двор, вынул свисток да как засвистит!
В тот же миг со всех сторон черти слетелись, и набралось их столько, что небо почернело, ни звезд, ни луны не видать.
А старый хромой черт к белому мышонку подскочил и говорит:
- Приказывай, мой повелитель!
- Прежде всего этот дом разберите, да так, чтоб родители мои не проснулись, а на его месте золотой дворец поставьте, в точности такой, как у короля.
Эх, началась тут у чертей свистопляска!
Забегали они, завертелись, засуетились, однако ж к рассвету все было исполнено - вырос на месте
бедняцкой лачуги дворец, словно век там стоял.
Утром проснулись бедняк и жена его, глаза протирают, ничего понять не могут, друг дружку локтями подталкивают, друг у друга спрашивают: может, сон это? мы это или не мы?
Белый мышонок к ним подбежал, смеется: вы это, вы, говорит, кто ж еще?
Соскочил тут бедняк с золоченого ложа, парчовую одежу на себя натянул и побежал к королю.
А тот уж давно у окошка стоит, на точный слепок своего же дворца смотрит.
Бедняка он увидел издали, закричал:
- Ах ты, колдун и отец колдуна!
Не входи ко мне, стой где стоишь и слушай: чтоб к утру построил твой сын мост золотой между нашими дворцами и чтоб по обеим сторонам того моста золотые деревья росли, а на них золотые птицы пели.
Иначе весь ваш род изведу!
Пошел бедняк домой, но только на этот раз он не слишком-то опечалился.
Если те два задания сынок выполнил, так уж, верно, и с этим справится, думал бедняк про себя - и не ошибся.
Утром он уже по золотому мосту шагал к королю.
И белого мышонка с собою взял.
Вступили они в покои королевские, поздоровались как положено, бедняк и говорит:
- Ваше величество, господин король, жизнь моя и смерть моя в ваших руках, только я на этот раз и сына с собой привел.
Пора бы и свадьбу сыграть.
Король было на попятную, отговариваться стал по-всякому, да только что же делать-то - слово дано, обратно не возьмешь.
Призвали королевну.
Ох, что с ней было, с бедняжкой, когда она своего суженого увидела!
Уж она и плакала, и рыдала, и наземь семьдесят семь раз бросалась, а все без толку - созвали народ, свадьбу сыграли.
Тут и вечер настал, молодые в спальню свою пошли.
Плачет королевна, клянется, что нипочем не будет мышонку женой и чтоб не смел он до нее коснуться - она тут же голову ему свернет, не задумается!
А мышонок подпрыгнул вдруг, через голову перевернулся и - вот чудо так чудо! - обернулся красивым и статным юношей.
- Не бойся меня, прекрасная королевна,- сказал он,- я никакой не мышонок, а самый настоящий королевич, только лежит на мне страшное отцово заклятье: семь лет, семь недель и семь дней должен я белым мышонком прожить.
Время заклятья еще не кончилось, так что гляди, никому на свете о том не обмолвись, не то нам обоим худо придется.
Королевна обрадовалась, обещала, что никому ни словечка не скажет.
Да только утром король-отец стал у нее допытываться, кто на самом-то деле муж ее, и до тех пор не отпускал, пока она не проговорилась.
Так нет же,- сказал себе король,- не будет мой зять в мышиной шкуре ходить!' Позвал он к себе старуху одну, ведунью, приказал ей в спальне молодых спрятаться, а когда белый мышонок свою шкурку сбросит, незаметно ее утащить да тут же и сжечь.
Старая ведунья так и сделала, в спальне молодых загодя под кроватью спряталась, а когда они спать легли, потихоньку вылезла, шкурку мышонка нашла и в огонь бросила.
Сгорела шкурка.
Утром белый мышонок просыпается, хочет шкурку надеть, ан нет ее!
Опечалился он, говорит жене:
- Не сдержала ты слова, жена, кто-то украл мою шкурку.
Теперь я должен поскорее бежать отсюда, домой к отцу-королю воротиться, в его черную крепость.
А ведь мне всего-то шесть дней оставалось до срока!
Молодая жена плачет, слезами обливается.
- Что ж,- говорит ей мышонок,- если хочешь ты моей женою остаться, надо и тебе за мною идти.
Вынул он тут золотой обруч и надел его жене на руки.
- Носи этот обруч, пока в разлуке мы, и я буду знать, что ты моя, никого другого обнять не хочешь.
Сейчас я отправлюсь в черную крепость, ступай и ты туда же, в одной сорочке иди, босиком, с обручем на руках.
Придешь к крепостным воротам, стань там и кричи громко:
Выдь ко мне, королевич, отцом заклятый, я жена твоя, сними с моих рук золотой обруч!' Коли желаешь меня вызволить, семь дней, семь ночей там простоишь, будешь звать меня, пока заклятье не снимется.
Зарыдали они оба горько, попрощались, и белый мышонок, теперь уже в человечьем обличье, ушел в дальнюю дорогу.
Под вечер и его молодая жена пошла за ним следом, нигде не останавливалась ни на минутку, пока не увидела черную крепость.
Стала она у крепостных ворот и закричала громко:
- Выйди, королевич, отцом заклятый, я жена твоя, сними с моих рук золотой обруч!
Семь дней, семь ночей звала она так своего мужа.
Наконец ворота крепости отворились, выбежал красавец королевич к жене, обнял ее, поцеловал, а золотой обруч сам собою раскрылся, к их ногам упал.
Собрались они в путь - первым делом 'белый мышонок' своих названых родителей желал навестить,- сели в скорлупу ореховую, по речке Кюккёлё вниз поплыли-поехали.
Так и плывут, завтра к вам в гости нагрянут.
