Пророк

Побиваемый камнями,

Он не раз стоял пред вами

И не сдал, не смолк,

Как ни щерились клыками

С блещущими языками

Волкодав и волк.

Надвигались полукругом,

Все азартней, друг за другом,

Разрывая гул.

И глаза нечеловечьи,

И в порыве зверьи плечи –

Праздничек — разгул.

Не в пустыне Аравийской,

А пред миром всем так близко,

Тут бы защитить!

Но взыграло волчье племя,

И остановилось время,

Чтоб вконец стравить.

Он стоял на том же месте

И камней не слышал мести

В освещенной мгле,

И клыками вечной казни

Разрастался черный праздник.

В боевом Кремле.

Словно никого не видел

В бедственной своей планиде,

Тихо, как он мог,

Торопясь, слегка картавя,

Говорил он, землю славя,

Ту, что создал Бог.

Не в пустыне Аравийской,

К Божьему пределу близкой,

Не среди светил,

А под волчьей пастью света

Двигалась его планета

Из последних сил.

Как под ружьями конвоя,

Принял все попреки стоя,

Не в последний раз.

Слова не дали закончить,

Разрывался колокольчик —

Государев глаз —

Принял за шута пророка,

Вот и началась морока.

Все зашлось в Кремле.

Но свое сказал, как мог он,

Не в Кремле стоял, пред Богом,

На Его Земле.

1968