Ужасная встреча

Это известно всем охотникам, как трудно выучить собаку не гоняться за зверями, кошками и зайцами, а разыскивать только птицу.
Однажды во время моего урока Ромке мы вышли на полянку.

На ту же полянку вышел тигровый кот.

Ромка был с левой руки от меня, а кот — с правой, и так произошла эта ужасная встреча.

В одно мгновенье кот обернулся, пустился наутек, а за ним ринулся Ромка.

Я не успел ни свистнуть, ни крикнуть «тубо»

Тубо — начит «нельзя».].
Вокруг на большом пространстве не было ни одного дерева, на которое кот мог бы взобраться и спастись от собаки, — кусты и полянки без конца.

Я иду медленно, как черепаха, разбирая следы Ромкиных лап на влажной земле, на грязи, по краям луж и на песке ручьев.

Много перешел я полянок, мокрых и сухих, перебрел два ручейка, два болотца, и, наконец, вдруг все открылось:

Ромка стоит на поляне неподвижный, с налитыми кровью глазами; против него, очень близко, — тигровый кот, спина горбатым деревенским пирогом, хвост медленно поднимается и опускается.

Нетрудно мне было догадаться, о чем они думали.
Тигровый кот говорит:
Ты, конечно, можешь на меня броситься, но помни, собака, за меня тигры стоят!

Попробуй-ка, сунься, пес, и я дам тебе тигра в глаза».
Ромку же я понимал так:
Знаю, мышатница, что ты дашь мне тигра в глаза, а все-таки я тебя разорву пополам!

Вот только позволь мне еще немного подумать, как лучше бы взять тебя».
Думал и я:
Ежели мне к ним подойти, кот пустится наутек, за ним пустится и Ромка.

Если попробовать Ромку позвать…»
Долго раздумывать, однако, было мне некогда.

Я решил начать усмирение зверей с разговора по-хорошему.

Самым нежным голосом, как дома в комнате во время нашей игры, я назвал Ромку по имени и отчеству:
— Роман Василич!
Он покосился.

Кот завыл.
Тогда я крикнул тверже:
— Роман, не дури!
Ромка оробел и сильнее покосился.

Кот сильнее провыл.
Я воспользовался моментом, когда Ромка покосился, успел поднять руку над своей головой и так сделать, будто рублю головы и ему, и коту.

Увидев это,

Ромка подался назад, а кот, полагая, будто Ромка струсил, и втайне, конечно, радуясь этому, провыл с переливом обыкновенную котовую победную песню.

Это задело самолюбие Ромки.

Он, пятясь задом, вдруг остановился и посмотрел на меня, спрашивая.
— Не дать ли ему?
Тогда я еще раз рукой в воздухе отрубил ему голову и во все горло выкрикнул бесповоротное свое решение:
— Тубо!
Он подался еще к кустам, обходом явился ко мне.

Так я сломил дикую волю собаки.
А кот убежал.