Вот мы стоим здесь, воинственные романтики,
Недоцифрованные, бессанчопансные…
Детство на память оставило только фантики,
Былью примятые, сине-зелено-разные.
Юность прощается – пару ступенек в будущность
И шею свернет, оступившись на верхнем ярусе.
Молодость, говорите? Ну, разве молодость…
Благо, сейчас ее тянут до самой старости.
Что же мы ищем, спросите? Если б знали мы…
Кто-то ответит надсаженным голосом с пафосом:
Правды и справедливости! – Аномалии
Эти давно уже всем без особой надобности.
Может быть, вечности или хотя бы верности?
Или ответов на вызовы экзистенции?
Или возврата к утерянной откровенности
В обществе нарастающей конкуренции?
Может быть, так… и немножечко понимания,
И ощущения собственной сопричастности.
Не повсеместно грохочущего признания,
Просто присутствия в чьей-то обойме важностей.
Но это вторично. А первопричина данного
Набора исканий до пошлого тривиальная,
Как в детсаду на тарелочке кашка манная:
Бросает нас в дрожь не от говора поминального,
Не от угроз межпланетными катаклизмами,
Не от военных конфликтов и дискриминации …
Страшно остаться захороненными заживо
В мусоре нерасчищенной информации.
Страшно остаться имперсональными никами.
Страшно остаться безгласыми невидимками.
