Бетонные стены тушили огни лампад,
Сквозь щели их свет сочился и сразу же гас.
Шептались с воском и хором и невпопад,
Шептались с миром... Он будто не слышал фраз.
Смотрели в оба, так тщетно ища алтарь,
Которому ставили их зажигая на ночь.
Не видя рассвет умирали, бремя как встарь
За ними плетётся и им перечить не в мочь.
Так страшно выплеснуть больше огня ветру в пасть
И плыть по течению вёслами строя лишь путь!
Сдерживать чувства и ненависть и даже страсть,
В бессилии честно упасть кому-то на грудь...
И только в предсмертной агонии светом луны
Сжирать свой фитиль и так смело светить через край,
За пределы бетонной, стеклянной лампадной тюрьмы...
Чувствовать, плакать, смеяться, кричать: "Я есть май!"
И гаснуть. Так быстро среди звёздной пыли и блох.
И гаснуть не отыскав свой алтарь и рассвет.
Конец. Кто-то снова поставит, зажжёт новых крох,
Которые тихо умрут не познавши секрет.
Канделябры потухнут, алтарь в неминуемой тьме
Будет тихо стареть не увидев солнца и туч.
Бетонная камера рухнет на твёрдой земле,
Сквозь развалины выпорхнет робкий крошечный луч...
Он шажками, но вероломно в шторм и грозу
По морю вопросов и страхов:" Что дальше, как быть?"
Плывёт за надеждой, плывёт к своему маяку,
Чтоб больше не гаснуть, чтоб вечно, беспечно светить.
Да, сложно не сдаться и не утонуть в темноте.
Но свет от луны печальный укажет туда,
Где пальцы сплетут два огня, помогая в беде,
Где будет любовью гореть не сгорая всегда...
