После

1.

Ничего не говори.

Эти люди победили.

Прежде были тоже в силе,

но стеснял их свет зари.

Даже просто фонари

их пугали и томили…

Только в темном тесном мире

сладко жили, как цари.

Там свои у них законы.

Вензеля свои, погоны.

Даже музыка своя.

А теперь по всей России

страшно грянут духовые,

медный дух небытия…

2.

Нет, и с ними можно жить,

как под камнем червячечку.

Либо превратившись в точку,

им дневной звездой служить.

Можно жить и в их орде,

как сверчку за печкой жаркой,

утоляясь песней жалкой…

Но свобода, воля где?

Иль такие мы с тобой –

нам любой порядок скучен,

мы привыкли, что надкушен

пряник купленный любой…

Нам бы песню да простор…

и гори все синим дымом…

Нас давно прозвали быдлом.

И на этом кончим спор.

3.

Ну а как же за холмом,

за хрустальными морями,

за цветочными холмами

наши братья прямиком,

подхватив язык чужой,

стали цветом той державы,

частью той, не нашей славы,

и великой силы той?

Те же бледные блины

ели с чаем, очи долу.

В те же прыгали штаны,

собираясь утром в школу.

Значит, сами мы себя

не ценили, не умеем?

Вот имеем, что имеем,

облик нищий возлюбя.

Это церковь виновата?

Поп-то в злате ходит сам.

А кремлевские палаты,

где гуляет сам с усам?.

Это гибелью чревато.

Пламенем по небесам.

1997