Было то или не было, давно, когда я качал люльку своей матери, жил один падишах.
Трёх сыновей и дочь вырастил тот падишах.
Любил он детей больше власти своей.
Не нужен ему весь мир, ни на что их не променяет.
Для матери сыновья были слаще мёда, а дочь - что сливки к мёду.
Только насладиться ими, своим мёдом и сливками, ей не пришлось - умерла.
Дворец оделся в траур.
И тогда чёрный везир сказал падишаху:
- О мой падишах!
Не вечен мрак чёрных дней!
Детям нужна добрая мать, чтоб из всех десяти пальцев излучала свет.
Нарядил, разукрасил везир свою чёрную дочь и отдал её за падишаха.
Отдать-то отдал, но из какого пальца у неё может заструиться свет, если на всех десяти пальцах дочери черного везира чернота!
Аллах, не дай испытать на себе их зло!
Раньше она улыбалась даже рабыням, теперь пришло её время, и на каждого она разными уловками и хитростями посадила черное пятно.
Больше всех досталось сиротке, хуже всех пришлось сиротке...
Стала она чернее чёрного - водой из сорока рек и то не отмоешь.
Недаром учат: наговор опасен, как горные стремнины!
Осрамила мачеха сиротку даже в глазах родного отца и добилась - падишах прогнал от себя дочь.
Прогнать - прогнал, да разве родные братья и сестра расстанутся?
По ночам, склонив друг к другу головы, горевали вместе...
Как-то мачеха подкралась к двери и подслушала.
Как ворон, набросилась она на них:
- Ах вы, горе на мою голову, опять собрались вместе и сговариваетесь против меня?
Постойте, вот я спляшу для вас, чтоб судьба вам улыбнулась!
А были, оказывается, десять пальцев дочери черного везира не просто черными пальцами, могли они творить волшебные дела...
И вот рано поутру все три брата превратились в птиц и взлетели ввысь!
А их сестрица с черной судьбой не знала, куда деваться от горя.
Смотрит на небо, ждет, но ни шума крыльев, ни дыханья братьев.
Все птицы вернулись в свои гнезда, а их всё нет.
Стал для неё дворец черным подземельем.
Или я обойду все горы и найду их, или погибну.
Что хорошего видела я, родившись на белый свет?
Мне ли бояться смерти!' - подумала она и вечером, в непроглядную тьму, отправилась в дорогу.
Мало ли шла, много ли шла, по горам, по долинам шла она шесть месяцев и одну осень и добралась до вершины горы.
И черных, и белых птиц расспрашивала она о своих братьях, но никто не мог ей ничего ответить.
Улетели они друг за другом, не оставив о себе ни памяти, ни перышка, ни словечка.
И когда на горы выпал снег, из глаз сестры полились слезы.
Горько-горько заплакала она.
Да разве услышит и сжалится дочь везира, чтоб счастье её обернулось несчастьем?..
Посмотрела сирота кругом, и что бы вы думали?
Три птицы, все три белые, кружатся над её головой!
Вскинула она руки, как дерево ветви, но птицы продолжали кружиться, и ни одна из них не подлетела и не села на её ветку.
Колдовство!
Превратила их мачеха в таких птиц, что только с заходом солнца, когда кругом всё покрывается мраком, возвращался к ним человеческий облик.
Появляется на небе солнце, озаряется земля лучами, расправляют они крылья, улетают ввысь!
К ночи три птицы стали юношами, сестра узнала в них своих братьев.
Начали они от радости целовать и обнимать друг друга, а потом стали изливать в слезах все свои горести и печали.
Так провели они всю ночь.
А когда рассвело, три брата сказали ей:
- Сестрица, мы устроим себе жилище в местах, где ни птица не пролетит, ни караван не пройдет.
По ту сторону горы есть озеро, а посередине озера остров, а на самой середине острова стоит дом, полный аромата сосен и птичьего щебетанья!
С рассветом мы возьмем тебя на крылья и умчим на остров.
Не бойся, мы не уроним тебя, не думай об этом: наши крылья - крылья братьев, а не руки мачехи!
Так благодарили они свою сестрицу Седеф за верность.
Рано-рано утром три брата, превратившись в трех птиц, соединили свои крылья.
Сестра на них, как на ковре, полетела ввысь...
Не успела она закрыть и открыть глаза - добрались до острова!
А место райское, но сестрица не глянула на деревья, раскинувшие свои ветви, не дотронулась до плодов, сладких как мед...
Только братья, взмахнув крыльями, взмыли в небо, вошла она в озеро.
Вода его избавляла от болезни, успокаивала горе.
Со словами
Чистота, белизна!' сестрица Седеф опустилась в воду.
Ни на щеках, ни на лбу следа черноты не осталось!
И когда братья-птицы, вернувшись издалека, увидели её белее молока, чище воды, не было конца их радости:
- Сестрица, сестрица, белее белого сестрица!
Если Аллах исцелил раны, нанесенные тебе мачехой, он избавит и нас от птичьих перьев, тогда мы всю свою жизнь проведем в этом изумрудном дворце в ликовании!
Радовались, пока сон не настиг их и они не улеглись спать.
Говорят, с какими надеждами ляжет человек, то во сне и сбудется.
Приснился сестре кто-то из семи святых или из сорока блаженных.
- Дочь моя, - сказал он, - если ты свяжешь из травы рубашки и наденешь их на братьев, то всемогущий Аллах снимет с них колдовство, и они снова станут людьми.
Но только помни - пока ты не кончишь работу, ты ни с кем не должна говорить.
Если сможешь сдержаться, скажи 'бисмиллях' и приступай к делу!
Проснулась сестрица Седеф и боится поверить своему сну.
Можно ли теперь терять время, упускать такой случай!
Как только братья улетели, нарвала она травы и стала вязать рубашки.
К вечеру вернулись братья, спрашивают Седеф, что она вяжет, сестра молчит.
Испугались братья:
- Рука чёрной ведьмы-мачехи до всего дотянется, язык в любом месте достанет.
С лица сестры сошла чернота, теперь она своим колдовством поранила ей язык!
И принялись как пчелы летать с цветка на цветок, собирать лечебные травы.
А сестра продолжала вязать, не проронив ни слова.
Пусть братья-птицы ищут исцеление для сестрицы, они не знают о её сне!
Как-то в тех краях появился всадник - сын падишаха.
Увидел он Седеф, подъехал к ней и стал спрашивать:
- Ты роза с какой горы, из какого сада соловей?
Но и он ничего не добился.
Взглянул и сказал себе:
Эхо пери!' Взглянул другой раз и сказал:
Это немая!' Сын падишаха полюбил Седеф, решил не откладывать свадьбу.
Посадил он девушку на коня и отправился в путь.
По дороге навстречу им летели три птицы.
Они начали кружиться над головой, словно желая укрыть их от солнца...
Удивился сын падишаха.
Не знал он, что три птицы - это три брата девушки...
Ну что ж, ехали, ехали через горы и долины, не наступил ещё и вечер, добрались до дворца.
Станет ли перечить падишах сыну, когда его ожидает такая радость?..
В тот же вечер ударили в барабаны, начали пировать.
Только Седеф не наряжалась, не украшала себя ожерельями: она вязала петлю за петлей, рубашку за рубашкой, чтоб исполнился её сон.
А один из слуг, оказывается, подглядывал за ней и обо всём падишаху доносил.
Как-то вечером падишах сказал сыну:
- Твоя избранница не пери и не простая девушка.
Колдунья она, волшебница!
Днем прилетают к ней три птицы и стучат в окно, а по вечерам зовут её в сад.
Выходит она в эти часы и, набрав травы, возвращается - кто знает, какое зло она готовит тебе!
Сын падишаха не верил, не слушал наветов, но решил сам своими глазами всё увидеть.
Три дня и три ночи провел он в саду где Седеф встречалась с братьями и собирала траву.
Поник головой сын падишаха, а девушку принялись допрашивать.
Бедняжка вязанья не бросила, молча роняла слезы.
Да, но кто будет считаться с её слезами?..
Молчит - значит соглашается!
- Пусть погубит красавицу её красота! - сказали так и решили снести ей голову.
Палач занёс топор:
- Скажи своё последнее желание!
Молчит, вяжет.
- Тогда готовься! - сказал палач.
Девушка и тут не бросила вязанья.
Замахнулся палач, но тут появились три птицы, стали кружить над её головой.
Палач не успел опустить топор: девушка кончила вязать рубашки и набросила их на птиц.
О всемогущий Аллах, все три птицы превратились в стройных, как тростинки, джигитов.
Обняли они свою сестрицу, а те, кто видел это, верно, за колдовство всё приняли, застыли в удивлении.
И вот тогда раскрылись уста Седеф и она сказала:
- Палач, не убежит твоя плаха, отведи меня к падишаху!
Я расскажу ему всё.
Если он снова повелит казнить меня, то я готова положить голову под твой топор.
Послушался её палач.
Со слезами на глазах она рассказала падишаху о кознях мачехи.
Падишах видит - девушка Седеф чище изумруда, взял её за руку, отвел к сыну.
А своих дочерей отдал за её братьев.
Сорок дней и сорок ночей длилась свадьба.
Мачеху их, дочь чёрного везира, то ли на сорок частей разорвали, то ли на сорок кусков разрубили.
Да, да, зло наказывают, а добрые дела торжествуют.
Мы же теперь можем уйти.
С неба ещё три яблока упало, это тем, кто не порочит других!
