Наше солнце всё дальше от нас.
Наши дни всё короче.
Я в письме написал:
«Дорогая, как станет темней,
откачай баррель нефти
из долгой ноябрьской ночи
и цистернами мглу поставляй
для театра теней».
Но конверт не дойдёт:
я на почту сегодня ворвался —
там все сделали вид,
что работают в поте лица.
А на заднем дворе
из посылок костёр разгорался,
и у пламени грелось
ленивое тело гонца.
Не снимая пальто,
я стою у немого окошка.
Телефон отвечает мерцаньем
на каждый щелчок.
Незаметно в квартиру
заходит огромная кошка
и, мурлыча, кладёт свою голову
мне на плечо.
Наполняется комната
мягкой пушистою шерстью,
на меня льётся свежая мята
двух мраморных глаз.
Свет погаснет — и в каждом зрачке
по ночному отверстью.
Загорится — и вкраплена стрелка
в зелёный алмаз.
Я учусь жить во тьме
и глядеть на предметы с азартом,
я учусь воскресать,
девять жизней сливая в одну.
Мне приятно считать каждый месяц
волнительным Мартом,
и меня, как слепого котёнка,
не пустишь ко дну.
Но тебе, дорогая,
учиться быть сильной не надо,
мне и слабость твоя, и надрывность
привычно милы.
Будет время, придёт к тебе кот
с человеческим взглядом —
помоги ему вспомнить,
как руки у женщин теплы.
