«The XX – Angels»
Атлантов слепит солнце, но они не щурятся – вдруг командир не даст жалование за ненадлежащую службу.
Они обречены наблюдать за жизнью, как и мы, но без оплаты за пространство, в котором спишь, света, газа, за трамвай – ехать им тем более никуда не надо.
Присмотреться – глаза их жадно внимают,
они наблюдают за толпами людей, реками автомобилей, как все бежит, несётся.
Один атлант доверился мне, разговорился:
«Недавно девчонка в толпе обронила слова: "-Слишком много поцелуев".
Днём обыкновенно я люблю слушать чаек.
Их крик бумерангу подобен: где-то раздаётся,
преодолевает пространство,
вновь возвращается собственнику, чтоб снова объявиться.
Так слезоточит этот крик, что кажется, им негде приземлиться,
оттого и плачут чайки.
По небу сегодня не плыли облака,
их не было вовсе,
одна синева да солнце –
отрада для влюблённых.
Я помню каждого,
кто останавливался близ меня
и одаривал нежно взглядом.
Их черты лица
не стираются шорохом времени,
песком, ветром, водою. Особенно мне
приглянулась одна.
Она каждое утро проходит мимо меня.
Я оглядываю её платья,
вьющиеся власы, она высока, стройна.
Если задумчиво бредёт, опустив голову –
переживаю, не случилось ли чего?
Когда довольная идёт обратно домой
с охапкой цветов, я и радуюсь, и завидую тому,
кто рядом с ней,
кто аккуратно, как бабочка, может свои руки оставить на её крепкой талии
и станцевать под "Arctic Monkeys – I wanna be yours", когда ночь кроет землю.
Бывает, беспокоюсь, если задерживается допоздна. Одного Ангела за пачку сигарет
с гвоздикой я попросил приглядывать за ней, он же и разузнал у своих её имя. Теперь оно не сходит с моих холодных уст.
Мне кажется, небо наощупь такое же, как её кожа. Как-то она устремила взгляд прямо в мои мраморные глаза. То тепло, подаренное ласковыми карими, закралось
в сердце, затаилось, колышется теперь в воспоминании, слегка трепещет.
Уже заходит солнце, оставляя медовые прикосновения на асфальте, на домах,
на щеках и плечах его жителей. Я обожаю этот город, стою уже лет двести на одном месте, простою столько же. Ангел с Петрикирхе, когда на перерыве не держит крест, иногда заходит ко мне узнать, как дела. Как-то поведал, что, если Ангелы выходят на пенсию, они просят руководителя Аппарата всея бесплотных духовных сил
о ходатайстве поселения их в Санкт-Петербурге.
Вот они и колобродят среди нас и избранница моя из их числа.
Возлюбленный мой,
город мой, ты так прекрасен.
Если до сего дня
не было б тяжёлого креста,
тернового венца,
жён-мироносиц, Гефсиманского сада,
и если Отцу нужно было б выбрать,
где Его Сына распнут,
Он б выбрал Санкт-Петербург».
