Однажды ночью

Была вульгарной эта комната и нищей,

над подозрительной таверной затаилась.

В окно виднелся грязный узкий переулок,

тоскливый куцый переулок. Где-то снизу

шумела пьяная компания рабочих,

играя в карты и пируя до рассвета.

И там на грубой, на такой простой кровати

лежала плоть моей любви, лежали губы,

пьяняще розовые губы сладострастья —

такие розово пьянящие, что даже и в данную минуту

когда пишу об этом столько лет спустя,

я вновь пьянею в одинокой пустоте.