Ещё вчера я верил в силу слов,
В неприкладной характер языка.
Теперь слова — не больше, чем песок,
А мы теперь — носители песка.
Так, по крупице, мир засыпал сон,
Глухой мираж, пустыня, пелена.
Пока мы спали, вышло время слов,
И нечего сказать о временах,
Ещё вчера внушающих покой,
Где самым страшным образом убийств
Был образ, совершённый не тобой.
Уснул поэт. Проснулся фаталист.
Пристыжен словом, вбит страной, как гвоздь,
В остов ковчега сброшенного в пруд.
Что мне сказать? Остались только злость,
Отчаянье и бесполезной грудой тело, обещавшее писать,
Глаза, не различающие лжи.
И люди всё же — божая роса.
Хотят удобно жить!
Прости нас всех, прости и отпусти.
Она не близко! Ближе. Бьёт в висок.
Не стало слов? Дружище, не п*zди,
Весь мир — сплошной бесчувственный песок.
Я верил в силу слов и твёрдо шёл,
И я пришёл, и осознал почти!
Погиб поэт, о мёртвых хорошо
Или никак.
Ну, что же,
помолчим.
