Богам обязаны мы дивным даром басен;
А если смертного уму благодаря
Мы обладаем им, — настолько он прекрасен,
Что мудрый смертный тот достоин алтаря.
Волшебный этот дар исполнен обаянья,
К себе влекут чудесные сказанья
Сердец вниманье и умов,
И к ним нас дивные приковывают узы.
Коль скоро место для смиренной Музы
Моей нашлось на пиршестве богов,
Молю,
Олимпия, чьим несравненным чарам
Подчинено все в мире, — с высоты
Брось на нее взор благосклонный ты,
И Музу не отринь с ее посильным даром.
Своим вниманием сама
Ты поощри игру ума,
И Время, все вокруг губящее сурово,
В трудах моих мне жизнь дарует снова:
Кто самого себя захочет пережить,
Тот похвалу твою обязан заслужить.
Лишь от тебя я жду стихам награды:
В твореньях наших красоты
Тебе известны все малейшие черты.
Пленительны слова твои и взгляды;
Кому ж прекрасного быть лучшим знатоком?
На этот путь я Музою влеком;
Но воспевать хвалу тебе не смею:
Тебя прославить лирою своею
В удел певцу великому дано.
А я,
Олимпия, прошу о разрешенье:
Лишь именем твоим да будет суждено
Украсить мне последнее творенье,
И тем спасти его в грядущем от забвенья.
И в будущем, на зависть несмотря
Врагов моих, тебе благодаря,
Удастся заслужить ему вниманье мира.
Пусть милости такой моя не стоит лира,
Ее прошу во имя басни я:
Сильна над нами власть ея,
И если ей обязан счастьем буду
Я угодить тебе, обязан ей возвесть
В награду храм; но храмы только в честь
Тебя одной хочу я строить всюду.
