У одной женщины был единственный сын.
Забрали его в армию.
Служил он там три года в гусарах.
И вот когда отслужил три года, его товарищей отпустили домой, а его оставили, чтобы ещё послужил.
Однако у него никакого желания не было.
Приказал он своему денщику, чтобы тот к вечеру приготовил коня.
Как только конь был готов, оставил он товарищей и пустился прочь.
Шёл он, куда глаза глядят и пришёл на луг, где стоял стог сена.
Воткнул он в сено меч и лёг.
А коня к мечу привязал.
Лежит, вдруг кричат ему из стога:
Гусар, гусар, ты горишь и конь твой горит!»
Он встал, вытащил меч, вскочил на коня и готов был пуститься вскачь, как вдруг кто-то крикнул из стога:
Гусар, если можешь, освободи меня!
Воткни свой меч обратно в стог, так меня и спасёшь!»
Он воткнул, тут выполз змей и обвился вокруг шеи.
Говорит ему:
Если по-доброму, ступай со мной, а не по-доброму, порублю тебя на куски!»
Тут превратился змей в прекрасного принца и говорит ему:
Вижу, гусар, что ты парень смелый!
А у меня три сестры в замке заколдованы, если пожелаешь, пойди и освободи их».
Как же их освободить?»
Не сходи с этой дороги, тогда придёшь к воротам.
По правую руку будет пень, а под пнём — от тех ворот ключ».
Пошёл он, ещё и ворот не видел, а конь вдруг остановился.
Вонзил он ему шпоры в бока, почему не идёшь?
Конь ему и говорит:
Гусар, если хочешь в замок войти, ключи под этим пнём лежат!»
Слез он, взял ключи и пошёл к воротам.
Как только вошёл внутрь, поставил коня в конюшню.
Тот ему говорит:
Гусар, когда тебе будет хорошо, обо мне не забывай!»
Вошёл он в комнату.
Едва вошёл, его приветствуют, а он никого не видит:
Здравствуй, здравствуй, гусар, как ты тут оказался?
Тут ни души человеческой, ни пташки не слышно!»
Я пришёл сюда вот по какой причине: на лугу вызволил я принца, а он рассказал мне, что в этом замке три сестры заколдованы.
Вот я и пришёл, чтобы их освободить».
Что ж, нашего брата ты освободил, а нас не освободишь, ведь мы сильнее заколдованы!
Ночью, в двенадцать часов, придут сюда твои офицеры, ты с ними не разговаривай.
Если хоть слово вымолвишь, попадёшь в беду, а нас пуще прежнего заколдуют!»
Поставили ему свечку на стол, она сама собой загорелась, предложили ему поужинать.
Вот сидит он в комнате, и едва наступил одиннадцатый час, тотчас звон разнёсся по галерее.
Вошли в комнату офицеры и тотчас спрашивают его:
Здравствуй, здравствуй, гусар.
Как ты тут оказался?
А мы тебя уже который час ищем!
Не повезло тебе, и нам с тобой, раз уж мы так долго не могли тебя найти.
Смотри-ка, какой ты гордый, словом не обмолвишься.
Как поживаешь?
Хорошо ли живётся тебе без нас?
Ишь ты, слова от него не добьёшься.
Не повезло тебе: прямо тут тебя и зарубим.
Отвечай, не то прямо сейчас рубить начнём!»
Двенадцатый час наступил, а они так и не смогли ничего с ним поделать, взяли да и порубили его на куски.
Порубили и прочь удалились.
Тут пришла старшая сестра того принца, который был на лугу заколдован, принесла она колыбельку: все кусочки тела собрала и в колыбельку положила, трижды побаюкала и — вот он, хлопец, тут как тут!
Уложила она его в кровать, он и спал до утра.
А когда наступило утро, пришла она к нему, принесла воды для умывания; впрочем, только на стол поставила.
Вот он встал, умылся, утёрся, а тут и завтрак на столе появился.
Вот он позавтракал.
И едва завтрак закончил, показалась ему принцесса по колени — настолько она была расколдована.
На следующий вечер пришла вторая сестра.
Та ему говорит:
Ну, гусар, смотри, в полночь придут твои братья, ты с ними не разговаривай, иначе, если хоть словом обмолвишься, не поздоровится тебе, да и нам с тобой!»
Сказала она ему это, а затем сразу принесла и свечку, и ужин, и питьё.
Вот он поел и попил.
Сидит за столом и ждёт двенадцати часов.
Но едва наступил одиннадцатый час, слышит — идут его братья с плачем:
Братец наш, братец наш, куда ты подевался?
Как мы о тебе заботились, как тебя любили, а теперь ты исчез!»
Входят они в комнату.
Едва вошли, сразу его приветствуют:
Здравствуй, братец, здравствуй, наконец-то мы тебя нашли!
Как мы рады, сколько лет мы не виделись, поговори с нами, не будь таким надменным.
Сколько мы из-за тебя претерпели, и мать твоя сколько слёз о тебе пролила!»
Тут стали они его целовать, лишь бы только заговорил с ними, а он молчит.
Ничего не могли с ним поделать.
Схватили, порубили на куски и разбросали.
Ушли они, явилась средняя сестра и сделала то же самое: куски тела собрала в колыбельку, три раза побаюкала, и вот он хлопец — тут как тут!
Положила его в постель, он уснул и проспал до утра.
Утром пришла она, принесла тазик и воду в нём, он умылся, потом она ему и позавтракать предложила.
Когда поел, увидел он её до пояса.
Теперь уже две сестры были избавлены от чар.
А на третий вечер пришла младшая сестра.
Ну, гусар, видим мы, что у тебя храброе сердце, так смотри, сегодня в полночь придут твои родители: мать твоя и твой отец, будут они с тобой разговаривать, но ты молчи, иначе будет беда тебе, да и нам с тобой!»
И сразу принесла она ему свечу и ужин.
После ужина сидел он и ждал одиннадцати часов; и вот дождался (ещё рано было), когда его мать с отцом… — они, конечно, не настоящими были, а только привиделись ему; это были драконы, которые украли у короля тех принцесс и взяли их в жёны… — Так вот, вошла его мать со своим мужем, приветствует его:
Здравствуй, сын мой, здравствуй!
Как ты тут очутился?
Как я тебя желала, на руках носила, а сейчас, когда ты стал большим, ты бросил меня, а как хорошо мне было бы с тобой.
Ведь я такая старая, с мужем моим вынуждены мы бродить по свету побираться, а с тобой как хорошо нам было бы!
Уж как мы надеялись, что когда мы состаримся, ты нас прокормишь!»
И принялись они его целовать:
Сын мой, сын мой, наконец-то мы тебя нашли, как мы рады, что вновь обрели тебя.
Ба!
Да какой же ты надменный, даже словом с нами не обмолвишься!
Собственной грудью я его вскормила, а сейчас, когда пришла моя старость, ему, смотри-ка, хоть бы что, он и пальцем не шевельнёт.
Сколько пелёнок я из-под него перестирала, а теперь он даже не отзовётся!»
И снова принялась она его целовать:
Сын мой, сын мой, прошу тебя, хоть словечко промолви!»
Он так и не обмолвился.
Вот наступил их час, принесли они раскалённый гроб и бросили гусара в этот гроб, где он в пепел превратился.
Взяли они этот пепел, рассыпали по комнате и удалились.
Пришла в комнату третья принцесса, смела тот пепел, положила его в колыбельку, трижды побаюкала и — вот он, хлопец, тут как тут!
Уложила она его в постель, и спал он до утра.
Утром пришла она, принесла ему всё то, что и сёстры приносили.
Вот он встал, умылся, а там и завтрак появился.
И когда он наелся, пришли они к нему втроём.
Смотри-ка, гусар, ты всех нас от чар избавил.
Теперь выбирай, которую из нас ты в жёны возьмёшь?»
Он поначалу смутился, хотя младшая пришлась ему по нраву.
Ну-ка, говори нам тотчас, которую из нас в жёны возьмёшь?»
Тут уж он сказал, что выбирает младшую.
Едва он это произнёс, как они исчезли; и пошёл он к своему коню, о котором вспомнил только сейчас.
Эх, гусар, смотри-ка, какой ты.
Говорил я тебе, что когда будет хорошо, не забывал обо мне, а ты забыл.
Ну да ладно, ведь ты кормил меня овсом со сладкой викой, а тут давали мне овёс без перебору, а водой меня поили прямо из лужи, а ты напиться мне воду в тазике носил.
Потому принцессы так за мной ухаживали, что смерти моей хотели».
Ну, а потом пошли они прочь.
Едва вышли из замка, принцессы взяли по прутику, взмахнули, замок прахом рассыпался.
Пошли они прямо к отцу, ведь он был королём.
Однажды драконы украли у него всех детей — трёх дочерей и принца.
Вот тот гусар их всех четверых и выручил.
Этот самый король справил свадьбу, как он и задумал, но после свадьбы гусару не жилось в королевском замке.
Всё его раздражало, хотелось ему ещё больше мир узнать; жена не хотела его отпускать, но удержать не могла.
И дала она ему в дорогу рубашку и саблю.
Вот что, муж мой, раз уж я не могу тебя удержать, раз уж ты хочешь на мир посмотреть, надень эту рубашку и опояшься этой саблей!
Будут пушки в тебя ядрами палить — не заденут тебя ядра, а этой сабле что ни прикажешь рассечь, всё рассечёт, будь то гора или армия, стоит только сказать ей:
Сабля, рази!» Она всё исполнит!»
И пошёл гусар далеко, пока не пришёл в город, где шла битва, и явился он к королю.
Он спросил, почему тот печальный.
Как же мне не печалиться, если через четыре дня мою страну захватит другой король».
Ничего не бойся, если ты готов биться через четыре дня, мы ему напишем, что будем готовы через два».
Когда они так написали, другой король стал присматриваться, неужели его противник настолько силён, и подумал, что, видно, он уже привёл на подмогу другие государства.
Как вступили они в сражение, так и не возвращались, ведь их было только шестеро, а у другого короля войска — тысячи и тысячи.
К тому же двое упали тотчас, едва только в битву вступили.
Увидел это гусар, вытянул саблю и приказал ей:
Сабля, рази!» И сабля так принялась разить, что за две минуты чуть ли не всё войско перерубила, только нескольких офицеров оставила.
Тут он сказал ей:
Сабля, прекрати!» И она прекратила.
Тогда гусар подошёл к побеждённому королю.
Ну, смотри же, поступай как знаешь, но если ты снова пойдёшь биться с этим королём, я тебя смерти предам».
Тут они на том порешили, что никогда более воевать не будут.
Когда расстались, один пошёл домой печальный, а другой радостный, поскольку одержал победу.
Вернулся побеждённый король домой, а у него жила баба-яга, которая всё на свете знала, и принялся он её дубасить.
Ах ты, старая колдунья, знаешь всё, что на свете творится, а не сказала мне о гусаре и о том, в чём его сила!»
Баба-яга его умоляла, чтобы оставил её в покое хотя бы на полчаса, а уж она узнает, в чём сила гусара.
Вот он её и отпустил.
Стала она разные книги читать и быстро нашла, что гусар обладает такой силой потому, что есть у него рубашка, которую пушечные ядра не берут, и сабля, которая, стоит ей только приказать, всё изрубит».
Ну, хорошо.
Только теперь, если ты мне всё это не добудешь, головы лишишься».
Взяла она такую же рубашку и такую же саблю, надела офицерский мундир и отправилась туда, где жил гусар.
Они быстро подружились, вместе пили и ели.
Когда наступил вечер, сказал король, что у гусара будет отдельная комната, но она сразу заявила, что раз уж они такие друзья, то и спать будут вместе.
И вот, когда укладывались спать, снял гусар рубашку и положил на стол, а саблю на гвоздь повесил.
Гусар уснул, а баба-яга не спала, взяла она его рубашку, а свою положила, сняла с гвоздика саблю, а свою повесила, и прочь пошла.
Утром встал гусар, надел рубашку, саблей перепоясался.
Но не заметил подмены.
А баба-яга явилась к своему королю.
Тот сразу рубашку надел, саблей перепоясался и написал другому королю, чтобы через месяц тот был готов к битве.
На счастье гусар был ещё у него.
Они в ответ снова написали, что будут готовы уже через две недели.
Потом они поклялись, что уж теперь того короля не помилуют, забьют до смерти.
Вот снова они вшестером отправились.
Едва вступили в бой, накинулись на них враги, четверо сразу пали — двое насмерть, а двое ранены.
Гусар и говорит:
Сабля, рази!» Но сабля даже не шевельнулась, поскольку это была совсем не та сабля, которую дала ему жена.
Видит король — их неприятель, — что победил, и говорит:
Ну, гусар, смотри, какой смерти ты заслуживаешь за то, что столько войска у меня изничтожил?»
Какой смерти я заслуживаю?
Никакой другой смерти я не заслуживаю, кроме как разрубить меня на куски, в мешок покидать и моему коню через спину перекинуть.
Пусть несёт меня, куда ему будет угодно».
Как он сказал, так с ним и поступили.
А конь принёс его к жене.
И она поступила с ним так же, как тогда, в замке.
Куски тела собрала, в колыбель положила, три раза побаюкала и — вот он, парень, тут как тут!
Однако, хоть он и был дома, но только о том и думал, как бы вернуть те свои вещи.
Жена его отговаривала, а он стоял на своём.
Ну, хорошо, раз уж я не могу тебя отговорить, возьми этот перстенёк, повесь его на грудь, и когда возникнет нужда, о каком бы животном ты ни подумал, тотчас в то животное превратишься — в вола или в коня, в жабу или в змею.
В любое животное можешь превратиться.
Мне этот перстенёк от дракона достался».
И пошёл он прочь.
Долго шёл, покуда не явился к тому королю, который завладел его рубашкой и саблей.
Явился он к одному бедному сапожнику и сказал, что превратится в коня, а тот пусть отправляется его продавать, и пусть просит за него триста золотых, поскольку другого такого коня нигде не сыскать.
Отправился сапожник его продавать.
Как только король коня увидел, вышел, спросил, сколько за того коня просит и тотчас отсчитал триста золотых.
Сапожник уздечку снял, а король схватил коня за гриву и повёл его в конюшню.
Как только привёл, сразу отпустил.
Как только отпустил, сразу дверь на запор; не успел запереть, а конь исчез.
Вернулся он к сапожнику, чтобы тот и на следующий день шёл его продавать.
Сапожник пошёл, и снова его увидел король:
Сколько просишь за этого коня?»
Четыреста золотых».
Он ему тотчас их отсчитал, чтобы первому коню была пара.
Сапожник уздечку снял, а король велел объявить, что есть у него два великолепных коня, и желающие могут прийти на них посмотреть, поскольку других таких нигде нет.
Пришёл народ посмотреть на тех коней.
Идут они в конюшню, а там ни одного нет.
Опозорился король.
И вот на третий день идёт тот же сапожник и снова ведёт такого коня, как и в предыдущие дни.
Король вышел посмотреть.
Уже и спросил, сколько он за коня просит.
Сапожник сказал, что пятьсот золотых.
Король эти деньги ему отсчитал и тотчас схватил коня, увёл вместе с уздечкой и велел объявить, что есть у него замечательный конь, если кто желает, может прийти посмотреть на него, поскольку он его застрелит.
А конь уже не мог исчезнуть, ведь уздечка на нём была.
Ходили туда люди любоваться, очень жалели, что такого замечательного коня без всякой вины застрелят.
Нет бы отдать его какому-нибудь бедному человеку!
На счастье, пришла туда одна сиротка и так причитала:
Ах, конёк ты мой, конёк, какой же ты красивый, раз уж собираются тебя застрелить, лучше бы мне отдали!»
Вдруг конь и говорит ей:
Вот что, девушка, если захочешь, то можешь выручить меня.
А я тебе отслужу».
Как же я тебя выручу?»
Когда поведут меня на расстрел, возьми аршин полотна, как только в меня выстрелят, случись то на воде или на суше, кинь это полотно и выручишь меня!»
И вот сиротка взяла полотна.
Повели коня к Дунаю на расстрел.
Как только выстрелили, бросила она полотно в Дунай.
Тут просочилась одна-единственная капелька крови и упала на полотно.
Потом, когда коня уже расстреляли, народ разошёлся.
Не осталось никого, кроме того короля, который завладел сорочкой и саблей.
Стал он вдоль Дуная похаживать.
Вдруг видит, плывёт по Дунаю красивая золотая утица.
Прямо к самому берегу та утица подплывает.
И так ему захотелось её поймать, но стоило согнуться — она отлетела, а стоило выпрямиться — снова подплыла к самому берегу, и так необычайно она ему понравилась.
Сбросил он рубаху, скинул саблю и пустился за нею вплавь.
А та утица всё дальше и дальше от него отлетала.
Когда же заплыл он за середину Дуная, подлетела утица к берегу, надела сорочку и саблей опоясалась.
И тотчас превратилась в того гусара, что был в сражении, о котором рассказывалось прежде.
Ну а потом вышел на берег тот король.
Как только вышел, говорит ему гусар:
Ну, выбирай, какой же смерти ты желаешь?»
Никакой другой смерти я не желаю, кроме той, которую тебе сотворил.
То же и ты со мной сделай!
Другого я не хочу».
Наверное, он надеялся, что и с ним будет так же, как с гусаром, что он тоже разом воскреснет.
Однако не получилось.
Гусар схватил его, на куски порубил, в мешок побросал и кинул коню через спину, а коня прогнал, чтобы шёл, куда ему вздумается.
А конь-то глупый, он и не думал его к жене везти.
А хоть бы и принёс, жена не умела воскрешать так, как умела жена гусара.
Конь шёл, куда ему вздумается.
Так и пришёл в лес, где были волки.
Как только волки его увидели, сбежались, накинулись на коня, на куски его растрепали и съели, а потом и тот мешок растрепали, съели и куски тела.
Вот что с королём приключилось.
А гусар пошёл к той девушке, сиротке, и так её наградил, что ей до самой смерти хватило.
А потом он вернулся к своей жене, и они жили счастливо, покуда Господь Бог держал их на этой земле.
