На холме, сквозь зеленой рощи,
При блеске светлого ручья,
Под кровом тихой майской
Вдали я слышу соловья.
По ветрам легким,
То свист его, то звон летит,
То, шумом заглушаем водным,
Вздыханьем сладостным томит.
Певец весенних дней пернатый,
Любви, свободы и утех!
Твой глас отрывный,
От грома к нежности, от
Ко плескам, трескам и перунам,
Средь поздних, ранних красных зарь,
Раздавшись неба по лазурям,
В безмолвие приводят тварь.
Молчит пустыня, изумленна,
И ловит гром твой жадный слух,
На крыльях эха
Пленяет песнь твоя всех дух.
Тобой цветущий дол смеется,
Дремучий лес пускает гул;
Река бегущая чуть льется,
Стоящий холм чело нагнул.
И, свесясь со скалы кремнистой,
Густокудрява мрачна
Напев твой яркий,
И рассыпную звонку трель,
Как очарованна, внимает.
Не смеет двигнуться
И свет свой слабо ниспускает;
Восторга мысль моя полна!
Какая громкость, живость,
В созвучном пении твоем,
Стремительность, приятность,
Между колен и перемен!
Ты щелкаешь, крутишь, поводишь,
Журчишь и стонешь в голосах;
В забвенье души ты
И отзываешься в сердцах.
О! если бы одну
С тобою взял я в образец,
Воспел богов, любовь,
Какой бы славный был певец!
В моих бы песнях жар и
И чувствы были вместо слов;
Картину, мысль и жизнь
Гармония моих стихов.
Тогда б, подобно Тимотею*,
В шатре персидском я
И сладкой лирою
Царево сердце двигать мог;
То вспламеня любовной страстью,
К Таисе бы его склонял;
То, возбудя грозой, напастью,
Копье ему на брань вручал.
Тогда бы я между
На мягку мураву
И арфы с тихими
Приятность сельской жизни пел;
Тогда бы нимфа мне внимала,
Боясь в зерцало вод взглянуть;
Сквозь дымку бы едва
Ее высока, нежна грудь.
Иль храбрых россиян
Пленясь бы, духом возлетал,
Героев полк над
В сиянье звезд я созерцал;
О! коль бы их воспел я сладко,
Гремя поэзией
Отважно, быстро, плавно, кратко,
Как ты, о дивный соловей!* Тимотей — музыкант Александра Македонского.
