Мы разбились здесь двести тридцать семь дней назад. Ледяные и огненные поля, непригодный для жизни ад. Где-то там за чернильной чертой горизонта вставало чужое косматое солнце, атмосфера была невесома, прозрачна, разрежена.
Эва, ты никогда не простишь меня за то, что я сделал тогда, но пройдет всего восемь лет, три тысячи дней, и вас заберут отсюда домой, спасатели с кораблей увезут вас обратно к нашей далекой Земле.
Через три тысячи дней ты откроешь глаза в своем саркофаге из совершенного биольда, и я буду тебя ждать. А пока, спи, стаккато истачивают наши окна стеклянные дожди, космические ветра убаюкают тебя колыбельной, а до утра еще тысячи дней и ночей.
Жаль, я не могу прикоснуться к тебе, а если и мог, то уже ничего бы не ощутил, под кожей больше не бьется переплетение жил, там холодный металл, безупречный сверхпрочный сплав. Сердце мое |искусный комок микросхем| сквозь него прогоняет по проводам электронные мегагерцы.
Кто-то должен был присмотреть здесь за всем, и двести тридцать семь дней назад тайно брошенный жребий упал на меня - и мне дали тело из стали, мне в сердце залили огонь из турбин, все легли в криосон, и я остался один.
Спи, лед укроет лучшим из одеял, это я на твой саркофаг его подавал, чтобы нетронутой сохранить эту хрупкую жизнь. Спи, нам будет светить Альтаир, и где-то там далеко тебя будет ждать голубая Земля, а рядом с тобой все эти тысячи дней и ночей буду я.
