Памяти Леонии Шарлотты Дантес де Геккерен
О, жалкий род людской, достойный слёз и смеха,
Жрецы минутного, поклонники успеха...
А. С. Пушкин
Ты улетела в вечность молодая,
Не властна над тобой была весна,
Не удивлён, Природа лишь играя,
Куда страшней рисует чудеса.
Но нет истории печальней,
В ней, как печали сквозь года,
Льёт вечно в космос свет прощальный,
Давно умершая звезда...
Сияет пламенем мороз
В луче холодном мёртвых грёз
- Моя далёкая звезда,
Тебя уж нет, и ты - всегда !
Вся в дивный свет обращена ,
Лететь в века обречена.
Осуждена к сиянью в снах,
Бессмертьем, в пламенных строфах.
И нет для сердца снов желанней,
А в них она, всегда она ,
В душе моей льёт свет прощальный,
В ночах всходящая звезда.
Комментарий:
« ... Пушкин! Как это имя связано с нашим. Знаете ли, что у меня была сестра, - она давно покойница, умерла душевнобольной. Эта девушка до мозга костей была русская. Здесь в Париже, живя во французской семье, во французской обстановке, почти не зная русских, она изучила русский язык, говорила и писала по – русски получше многих русских. Она обожала Россию и больше всего на свете – Пушкина !... »
Яковлев со слов Луи – Жозефа Дантеса писал : « ... мне кажется, что я понимаю дикие вспышки её её гнева вперемежку с меланхолией – вспышки, которые часто, по словам её брата, заставляли отца унимать её словами: « Не строй из себя казака ! ».
Эта девушка обладала особенностью русской женщины: она любила науку, любила учиться. В то время дочь сенатора Второй империи, имевшая доступ ко двору, где бушевало такое шумное веселье, знаете, что она делала ? Она проходила, - конечно, дома – курс Политехнического института, весь курс, - и по словам своих профессоров, была первою...»
Известно также, что « у Леони – Шарлотты комната была обращена в молельню. Перед аналоем висел большой портрет Пушкина, на стенах были другие его портреты. Дочь Дантеса молилась перед портретом своего дяди, в которого была влюблена.
( Примечание: нигде не говориться, что это были за молитвы, однако у автора нет ни тени сомнения, что ими были стихи того же Пушкина).
С отцом она не говорила после одной семейной сцены, когда назвала его убийцей Пушкина.
Сумашествие её было на почве загробной любви к дяде.
Стихи Пушкина она знала наизусть. А. Ф. Отто ( коллекционер-пушкинист видел её до болезни; он считал её девушкой необыкновенной».
( Примечание: неизвестно, что это была за болезнь, и до какой степени она была больна, однако известно, что в сумашедший дом она была помещена не без содействия её отца).
