Больничная лампа, палата,
Халаты, халаты, халаты...
За годами щенячьей радости,
Когда машет хвост основанием.
Время смотрит, сквозь расстояние,
Между теплых ушей которое.
И проносятся там в сознании,
Те места где зарыты косточки.
Только яркие воспоминания,
Черно белые гетр полосочки.
Нежность рук и улыбка хозяина,
Друг Барбос из двора соседского,
Тот с которым, пели отчаянно
Песни лунным своим сородичам.
За секунды до сна последнего,
Безмятежного и воздушного...
Жизнь не может быть одинакова.
След от плети почти зарос.
Он рычал и бросался на всякого,
Кто дубину над ним занес.
Был овраг не большим укрытием,
Чуть от ветра и больше от тех,
Кто камнями бросался в открытую,
Ради глупых своих утех.
Часто виделось, брюхо матери
И как будто ее глаза
Все смотрели с небесной скатерти
И хотели что-то сказать...
Заскулил и уснул лохматый,
На соседнем столе, белый пес.
И хозяин целуя лапы,
задыхался от горьких слез.
- Эй лохматый, постой!
Я с тобой!
Не спеши, не спеши ты на взлет.
Не везло мне, увы, где-то тут,
где-то там, может быть повезет.
И завыла по ним луна,
За секунду до крепкого сна.
