Жил мужичок на теплотрассе,
Дым по району от костра.
Спал в снег и дождь он, на матрасе,
И на ногах уже с утра.
Шалаш из мебели построен,
Культурно сложенный цветмет.
Но он ни капли не расстроен,
Что не по зимнему одет.
В кастрюльке булькала водица,
Наверно будет скоро чай.
И всё что есть, всё пригодится,
Когда взгрустнётся невзначай.
Вот как-то раз, ещё по лету,
Напали, кто-то, на него.
Разбили голову кастетом,
И разукрасили лицо.
Но он как мог тогда, сражался,
И отбивался от "зверей".
И после, он сидеть остался,
У скромной хижины своей.
Потом я выяснил, случайно,
Кто мужичка избил тогда.
Как это всё-таки, печально,
Подростки были, детвора.
Я приносил ему одежду,
Еды, воды и сигарет.
И он нашел во мне надежду,
За много прожитых тут, лет.
Мы познакомиться успели,
Когда пришел к нему с едой,
Была зима, мели метели,
И он был добрый, а не злой.
Спустя, наверно, две недели,
Увидел, скорая стоит.
А в шалаше, в своей постели,
Согнувшись мужичок лежит.
Пришел, наш местный участковый,
Исполнив свой служебный долг.
И сделав взгляд, такой суровый,
Сказал. Везите его в морг.
Жил мужичок на теплотрассе,
Нет дыма, больше, от костра.
Никто не спит, там, матрасе,
А в сердце боль и пустота.
