Господи, Тобою ли назначено, иль сами
Мы выбираем путь без дома, крыш и очага?
Что б от наших дел следы по жизни шли кругами,
Мы на алтарь амбиций ставим детства берега.
Знаем мы, ведёт романтиков - народ горячий
Из самых незапамятных времён, древнейших лет
Свет звезды, которую увидит только зрячий,
С которую у них негласный заключён завет.
В жизни предстоит их спинам надорваться трижды,
А сердцу биться болью и расплавленным свинцом.
Но пока пред хладной бурей взоры неподвижны,
Судьба хранит их как птенцов под матери крылом.
Честолюбие - порок иль следствие таланта?
Дадут ли сил поверх того, что требует триумф?
Сколько нужно их на путь с графита до брильянта?
У взявшего его какой диагноз средь безумств?
Снова новый бой, огонь, потеря и вершина,
Тоскливая дорога в ночь и слёзы на луну.
Та печаль, без главного для жизни пассажира,
На месте коего садились те, по ком грущу.
Пусто… Или это тоже пункт из договора,
И для начала нужно до конца исполнить долг?
Как давно не греет душу пьедесталов свора?
Наверно, как возник в уме вопрос: «Какой в том толк?»
Без возможности сопротивляться буйству ветра,
Иль не дерзая бросить вверенный мне свыше крест,
Вновь идёт размен очередного километра,
Опять становится родным для рук прощальный жест.
Так храни, Господь, всех тех, кого мы оставляем,
Среди перронов, фотографий, памяти страниц.
Зная бренности бессилье, свечи зажигаем,
Ведь одного Тебя не ждёт холодный мрак гробниц.
