Князь Долгорукий был повеса,
Проказил в Петербурге и в Москве,
Сорокалетнего балбеса,
Жизнь протекала в озорстве.
Был он и барин, и шут дерзкий,
И выходил в своих проделках из границ,
За что и сослан был шут мерзкий,
Подальше в Пермь от девиц.
В Перми недолго в заблужденье,
Он весь свет общества вводил,
Вновь отбывать на поселенье,
Он в Верхотурье должен был.
Обед, устроив на прощанье,
Чиновников он пригласил,
Затеяв с танцами гулянье,
И пирогом их угостил.
Пирог был просто превосходен,
И исчезал с невероятной быстротой,
Внутри чиновничьих утробен,
Он вместе с водкой и икрой.
Когда прощаться гости стали,
Князь Долгорукий патетически сказал,
«Убить свою собаку Гарри,
Для пирога, я приказал.
А гости в ужасе взирали,
Ища на мучивший вопрос ответ,
Где Датская собака Гарри,
В желудках их она, иль нет.
