Внимая потокам приветственных слов,
Хмельницкий Богдан принимает послов. Посол тут валахский, посол молдаванской
И князь, представитель земли трансильванской. Прислал и державник Московии всей
С подарком послов к нему царь Алексей. Не любо ль принять от владыки такого
И шубу соболью, и доброе слово? От Польши здесь также послы и гонцы.
Он — дома, кругом козаки-молодцы: Полковники славные, ратные люди,
Разгульные головы, крепкие груди, Но — грубы, — что ж делать? — Их вождь-атаман
Доволен, радушен и весел Богдан. При нем его женка, — богато одета,
Гостей принимает с улыбкой привета, Сама ж, с деревянного ложкой в руке,
Табак растирает в простом черепке. Хозяин уставил заздравные кубки
И сам набивает курителям трубки, И в ценные кубки, гостям на почет,
Родную горелку он запросто льет. Те — ждут его речи, все — на ухо чутки,
А он отсыпает им басни да шутки — Зовет их обедать. ‘Нехай, — говорит, —
Вам жинка козацкого борщу зварит! Що сталось, то сталось! Забудем всё злое — И добре запьем да закусим былое! ’ И вольно с заплечья вождя своего
Полковники речь приправляют его — И — слово за словом — доходят до шуму.
‘Мовчытэ! ’ — кричит он, сам — думает думу. Он — бедный изгнанник. . Невзгод и потерь
Пора миновала, — и вот он теперь В почете великом… А что его ходу
Пособьем служило? — ‘Спасибо народу! Ты, Русь! ты, народ православный! тебе
Обязан я, — мыслит он, — честью в борьбе!..’
