«Десятый день на суше»

В каком-то городе, который комом в горле мешает дышать, 

С запылившимся нимбом самый честный ханжа, 

Укрывая под подолом свои грехи, говорит, что жить как я не нужно. 

От приторного мычания его тяжелеют мои уши... 

Я уже десятый день на этой неприветливой суше, 

Где все врачи как один мне твердят: — В море нельзя, ты простужен 

И, к тому же, скоро совсем ударит кулаком метели зима. 

Холода, холода, серебряные колючие холода... 

Где-то там, из-за блюда небес, зовёт меня—повесу, моя далёкая путеводная звезда, 

Что освещает мне путь не только тихой ночью, а всегда, 

Несмотря на то, что рядом с ней я выгляжу чуждо. 

От этого хочется верить в самую настоящую дружбу... 

Грубо ночью бужу себя, жжёт лёгкие, под щекою алая густая лужа, 

А кашель пушкой выстреливает ядра часов жизни наружу, 

Пока, режим нарушив, выползаю на берег, лицо подставляя ветрам. 

Снова чуть ли не опоздал... 

Кружится скрипучий штурвал — моя залитая микстурами голова, 

Да всё тот же неотстающий ни на шаг гадкий ханжа 

Мерзко жужжа поедает остатки нервной ткани, так как я снова что-то нарушил. 

Этот город так и душит... 

Тяготит мысль, что уплыву отсюда только как отступит стужа, 

Остаток дней до весны шляясь больной и никому ненужный, 

Смотря усталыми глазами в непристойно спокойный океан. 

Ну, что ж уж тут, если жизнь такова...