Скучая, я сижу и тихо пальцы разминаю,
Пока вдали встаёт, неспешно маясь,
Светило яркое и, робко выбираясь,
Ползет по ткани брюк: вот-вот и я растаю.
Растаю я в тепле столь честном, настоящем,
Что так давно уже мне незнакомо,
Что сброшено со лба пустой истомой
Лишь призраками, что давно сыграли в ящик.
И я с тех пор навеки понял нашу суть:
Наш двадцать первый век любимый,
Что так манит венцом всесильных,
Уж восемнадцать лет цинизмом освещает путь.
А как нам жить иначе в этом бедном мире,
Коль гонка за количеством монет
Давно вращает каждый наш куплет,
Под маской лести улыбаясь только шире.
Так и привыкли жить мы слепо в поколенье,
Что век как думает не о мечтах прекрасных
А как иначе, если впопыхах за счастьем
Нам подавай одно лишь грешно управленье.
И я от них ничем не отличаюсь вовсе.
Ну, разве что своё прошёл с трудом.
Семью обрёл, отгрохал загородный дом,
И в офисе своём сжимаю рукоятку трости.
Но вот мой разговор с собой нарушен:
Звонок сулит начало дня работы,
И я, как терпеливый музыкант за нотой,
Жму кнопку: -Кофе, да, и две ватрушки.
-—
-Вам добрый день, мы так хотим помочь сиротам,
Что хлеба корку доедают каждый день,
Ведь в жизни все какую-нибудь цель
Хотят иметь вне власти политической банкноты.
-Ну хорошо, вы мыслите почти что здраво,
Но денег вам, естественно, не дам.
Что толку разгребать весь тот бедлам,
Коль не несёт ни лавра он, ни пьедестала.
-Вам добрый день, мы так хотим построить храм
И дать возможность всем, кто рядом,
Их дух очистить от чернявых ядов,
Что на пути встречаем вечно тут и там.
-Блаженны те, кто слепо в бога верят...
Вам не нужны ведь деньги, это так?
О нет, не думайте, я вовсе не простак,
Но я не вижу от вас прок в своих идеях.
-Вам добрый день, я бы хотел на память
О жизни книгу разных бед издать,
Чтоб каждый в мире мог её читать
И мудрость моих лет к своим прибавить.
-И вы так мните о своих дрянных годах?
Вы оглянитесь хоть вокруг сначала,
Как быстро время этот круг вращает.
Кому нужны из нас ваши ошибки на веках?
И я провожаю их взглядом бездушным,
Со вздохом чашку поднимаю со стола.
Ну вот, уже и мне домой давно пора,
Я непрошибаем заказом валютным.
---
Я скромно покидаю свой офис под небом,
Спускаюсь в обычную бедную жизнь.
И вот уже вижу я новенький джип,
Что лампочек манит бесчисленным светом.
Под луч фонарей и под слякоть дороги
Я еду, не глядя на знак перехода.
Мой взгляд занимает экран телефона,
Что требует криков взбешённых и строгих.
Меня раздражает, что все они мнят,
Мол могут звонить мне, когда захотят.
И я, сатанея, швырнув второпях,
Вдруг взгляд поднимаю, и кости хрустят.
Я мёртво цепляюсь за руль что есть силы
И сходу давлю в тормозную педаль,
Пока по капоту звенит та медаль,
Что с гордостью скромной хранил от паршивых.
И лязг тормозов переходит в мой крик,
Когда я со страхом салон покидаю.
По вмятине капли неслышно стекают,
А в метрах пяти неподвижный старик.
Мне ясно, больше он дышать уже не будет,
Но вижу, как сжимают хладны пальцы
Ту рукопись, что попросил страдальцем
Меня публиковать, а я и не подумал.
-И кто придумал эту байку при Луне,
Мол мы должны всех тех, кто помер,
Превозносить не меньше, чем героев,
Желанья исполнять на зло пустой Судьбе.
-Ну будет так, раз ты своё уж прожил.
Да сколько там осталось тебе жить;
Себя то видел, дряхлый старый жид;
Так где моя вина в этом быть может?
И я вынимаю из рук это чтиво,
Бросаю куда-то неспешно назад
И дальше уже второпях наугад
Несусь в суматохе от лап детективов.
-—
Мысли до боли спутались вовсе,
Но я спокойно въезжаю в гараж.
Свет выключаю, вхожу в антураж
Дома, что полнится светом без злости.
Вот и жена тихо с кухни выходит,
Рядом моя ненаглядная дочь.
Смотрит в глаза, будто точь в точь
Хочет сказать мне о чём-то, подходит.
-Папа, ну ты же конечно всё помнишь,
Как обещал мне неделю назад.
Ты ведь поклялся тогда и был рад,
Что и за дочкой сегодня заскочишь.
-Будем мы вместе весь этот день
В парке гулять, как в унисон.
И посетим любой аттракцион,
А про подарок - тебе ведь не лень.
-Дочка, я был так загружен работой,
Было сегодня и с тыщу людей...
-Папа, а как же ты так про детей
Вмиг забываешь годами в блокнотах?
-Нет, ты послушай меня и не ной,
Я ведь сказал тебе всё это честно,
Ну не нашёл для тебя я и места,
Да и случилось так много всего...
-Папа, годами давно ты не с нами,
Я ненавижу тебя всей душой.
Так разберись же сначала с собой,
А уж потом хоть подумай о маме.
Она, вырываясь и плача, в слезах,
В ливень несётся и что-то кричит.
Я тихо стою и не делаю вид:
Психует - бывает, всегда было так.
И не принимаю я так это близко,
Стою на пороге с сигарой в руке
И молча пускаю я дым налегке,
Как вдруг режет уши отчаянным визгом.
Жена в ту секунду срывается с места
И так же бежит от меня в темноту,
А я в леденяще горячем поту
Лишь слышу удар, завершающий пьесу.
---
Только не это, Господь, не поверю.
Вмиг выбегаю я на дорогу,
Воплем немым зову на подмогу,
Рядом жена ей кричит на коленях.
Ноги мои едва слушать желают,
Но подхожу и вижу лишь кровь.
Вмиг улетела из нас вся любовь,
С силой и болью она проклинает.
Я и не в силах хоть что-то ответить,
Попросту падаю сам на колени.
Как понимаю - пропало везенье,
Мне до конца ходить теперь слепым.
И не осталось в мире чего-то,
Что бы имело хоть малую ценность,
Что бы могло вернуть эту нежность,
Она умирает под праздника ноты.
Господи, Боже, за что мне всё это,
Ты забираешь её - не меня.
Да, я прожил эту жизнь не любя,
Но ведь и каждый живёт без завета.
---
И вдруг замечаю, как всё прекратилось,
Замерло будто велением сна.
Выдохнул, -Встань, просыпаться пора.
Держишь ответ ты за всё, что случилось.
С криком и страхом бросаюсь вперёд,
Да вот, как только делаю шаг,
Света лучи настигают мой прах,
Тут же я слышу и ангела взлёт.
Он появляется мерно во тьме,
Выглядит странно - одна оболочка.
Плавно плывёт по воздуха кочкам
И приближается. -Дух твой в огне.
-Грех твой нельзя уж измерить на небе,
Так что внемли и навеки прими:
Будешь отвязан от жизни любви,
А счастья лишён в любой тому мере.
-Станешь скитаться по царству земному
И потеряешь ты дар языка.
Похоронил им людей на века
Тех, что искали приют и подмогу.
-Будешь никем в этом мире жестоком,
Как и ничем всё, что грешно обрёл.
Деньги, работа, семья и твой дом,
Только теперь ты с куплетом в расчёте.
---
Вспышкою яркой обрушилось небо,
Всё возвращается в прежнее русло:
Так же стою, а вокруг меня пусто,
Лишь фонари заливаются светом.
Мысли исчезли давно из раздумий
И опустело нутро всё до дна.
Совести грешной промокла среда,
Молча я плачу - таков мой Везувий.
Всю свою жизнь я прошёл по затылкам
И не познал ничего из того,
Что было красками жизни, ценой,
Что так незыблемо, каждому пылко.
Каждый из тех, кто питался надеждой
В мире прекрасное что-то найти,
Всё они были простыми людьми
И погибали во власти надменной.
Все они были в дверях моих тщетно.
Каждый старался меня повернуть,
Просто наставить на правильный путь;
Я лишь болтался в петле для эстетов.
Что же теперь делать мне в этом мире,
Коли обрёк меня ангел на жизнь.
Я не внимаю, хоть сердце ты вынь,
Господи, где же хоть место сатире?
-Толку не будет ему, что сидишь ты,
Глядя в асфальтную твердь на дороге.
Грешник, вставай, здесь не будет помоги,
Путь твой теперь не начертан Всевышним.
-Лучше возьми эти строчки с собою,
Ты ведь за них умертвил человека.
Была для тебя то простая потеха,
Отныне ученьем служить им изгою.
