Ты ушла в январе и уже не придёшь.
Наполняет собой свежевыжатый дождь
пиалы переулков и улиц.
А в ночи тучи скроют поток Персеид,
загадать бы желанье, но дождь не велит.
Я, под ливневый блюз, вновь слетаю с орбит
и пишу:” Здравствуй, Юля…”
Солнце стало холодное, как сердолик,
мне казалось тогда – я усталый старик,
в одинокой остылой постели…
Несмотря на мороз, я бродил по ночам,
как безумный рыбак приходил на причал,
над замерзшей рекой, стиснув зубы, скучал,
так – что пальцы хрустели…
Сколько лет я тебя обожал, обнажал,
и растопленным маслом стекали с ножа
на паркет исступлённые ночи.
Это было полнеба, полжизни назад.
Ты ушла, пару книжек забросив в рюкзак,
словно тать, торопясь, опустила глаза...
И доныне – ни строчки.
А когда я учился не думать о нас,
на моём горизонте возникла она,
мне уже и не вспомнить откуда.
Воздух снова стал свеж и немного колюч,
я хотел запереть всё былое на ключ,
затеряться в быту и нелепом “люблю “,
без надежды на чудо…
Кисея непогоды запрятала смог,
город вымыт, а я удаляю письмо,
не впервые, привычное дело….
Я уже научился безумствовать с ней,
а она – тень твою не тревожить во мне,
и меня, средь толпы, узнавать по спине,
так, как ты не умела…
