Засуха. Люди меня хватают
за руки, за ноги, клянчат чек.
«Здесь нет остановки! – трясу бортами. –
Пустите, будет другой ковчег!»
Не верят, лезут в спинное судно.
В локтях и коленях хруст, словно треск.
Ковчег ползёт по пустыне – абсурдно,
гостям не важно, хватило б мест.
Молю: «Не путайтесь под ногами!
Садить вас некуда!» Нет же, ждут.
Под ахиллесовой пяткой в ботинке камень.
Достать, не снимая – сизифов труд.
Ботинки новые. Руки грязные.
Вода питьевая. Налью цветам.
Вода в бутылке. Вода без газа.
Её немного. Она свята.
Цветы засохли. Очнитесь, братья!
Смерть пассажирам и кораблю.
Вверху пируют – воды не хватит.
Воды не хватит.
Я вас люблю.
Я на коленях не перед вами:
по воле Божьей, молюсь за вас.
Встать невозможно, в ботинке камень
краеугольный – одна из фаз
горы Священной, дороги длинной,
под пяткой спряталась Арарат.
Там Дева Мария равна Магдалине,
брошенный камень летит назад.
Там будет счастье, простое, наше.
Там твари по паре и каждый – Ной.
У меня за спиной не ковчег, а чаша,
она могла бы стать дождевой.
Слезайте, дальше пойдём бок о бок.
Пустыня однажды проснётся дном.
Вода вернётся. Вода от Бога.
Мы доберёмся. Я слышу гром.
Надежда и вера – пресные слёзы,
можно напиться одним глотком.
Тучи уже заслонили звёзды.
Начинайся, потоп!
Не сейчас,
так потом.
