18. Паша всерьез
Как ни сладко было торговать водкой и видеомагнитофонами, но всему приходит конец. Фирмы, производящие видеомагнитофоны и радиоаппаратуру, обнаружив в бывшем СССР бездонный рынок сбыта, сами, заключив контракты, принялись поставлять свои изделия по вполне разумным и конкурентоспособным ценам. Теперь за видик, не только не давали тяжелых мотоциклов, но и приличный велосипед получить было весьма проблематично. И все же Паша, испытывающий тягу ко всему, что имело отношение к радио, решил осуществить решительную и необычную сделку.
Оставив брата регистрировать фирму, в уставе которой сборка изделий группы «товары повседневного спроса» занимала ведущее положение, он поехал на Кольский полуостров. Там в транспортном авиаполку еще служил один из тех «лесников», которые решили остаться в армии навсегда. Парень представил Пашу командиру полка, и командир с Пашей о чем-то долго беседовали за закрытыми дверями командирского кабинета. Вышли они оттуда лучшими друзьями и командир долго тряс Пашину руку и приглашал заезжать, если что.
После этого Паша позвонил Леше Полосину, который все еще служил на Тихоокеанском флоте. Леша дослужился до штурмана противолодочной эскадрильи и теперь жил в Приморье, в гарнизоне неподалеку от порта Находка.
Суть планируемой аферы была такова. Фирменная импортная радиоаппаратура при ввозе облагалась значительными пошлинами, в то время как запчасти и комплектующие к ней такими пошлинами не облагались, и государство, в надежде получить дополнительные рабочие места, ограничивалось мизерным сбором. В своих поездках Паша познакомился с японским бизнесменом прекрасно говорящим на русском языке. Он являлся представителем фирмы «Орион», производящей среди прочего и видеомагнитофоны. В Москве он вел активный и прибыльный бизнес по реализации продукции этой фирмы.
Оказывается, если с видика фирмы «Орион» снять крышку, предохраняющую механизм от пыли (дело двух секунд, как и ее обратная установка), то в таком виде видеомагнитофон таможенными правилами будет квалифицироваться, как комплектующие детали к видеомагнитофону и ввозной пошлиной практически не облагается. Японец согласился поставить морской двадцатифутовый контейнер полный таких «радиодеталей» в порт Находка. Правда, заявил он, там, таких и ему подобных видеоустройств избыток. И продать в Приморье двадцатифутовый контейнер набитый практически готовыми к немедленной работе видеомагнитофонами – так же сложно, как впарить машину песка племени туарегов. Но Паша его успокоил. Он сказал, что сбыт, это его забота. Так же, как и транспортировка изделий в европейскую часть России. Японец, зная какие проблемы, существуют при следовании товаров по бескрайним просторам Сибири, только пожал плечами. Его вполне устраивал контракт на приличную сумму, который ему предлагалось подписать.
Работа закипела. Приехав в родной Сыктывкар Паша с братом провели ревизию своих активов. Не хватало всего несколько тысяч долларов, которые дал отец. Они перечислили японской фирме предоплату за «комплектующие». Наняли пятерых парней из охранной фирмы и улетели на Кольский полуостров. Там их уже ждал Ан-12, который выделил доброжелательный и радушный командир транспортного авиаполка.
В Находку они прилетели почти через неделю, так как ожидать, что военный транспортный самолет летит в пункт назначения по прямой линии просто смешно. Но это оказалось кстати. Контейнер из Японии прибыл только через два дня после их посадки в Николаевке, в том гарнизоне, где служил Алексей Полосин. Парни из охранной фирмы сноровисто и бдительно, чтобы не пропала ни одна коробка, перегрузили товар из портовых грузовиков в просторное брюхо Ан-12. Забили коробками все углы, техотсеки и даже кабину кормового стрелка. В кабине сопровождающих царила такая теснота, что трем охранникам приходилось стоять весь перелет, тесно прижавшись, друг к другу. Паша, с братом подстелив пандусные* чехлы, с удобством расположились на полу кабины штурмана. Но пришлось накрыть головы газетами, так как летчики, шевеля педалями руля направления, по пашиному выражению, «сорили им на лицо своими ботинками».
Назад летели с четырьмя посадками, и охранники проявляли чудеса мужества и стойкости, охраняя ценный груз. Трудно далась поездка, но прибыль превзошла все ожидания. Те же пятеро парней, изображая из себя сборочный цех, за неделю перебрали все видеомагнитофоны, устанавливая крышки от пыли в нужные пазы на корпусах.
Леша Полосин, с которым Павел поддерживал отношения, как-то написал ему, что на Дальнем Востоке все ездят на японских, малоподержанных машинах. Моряки торгового флота покупают их в Японии практически за бесценок. Один его знакомый, матрос с лесовоза, рассказывал, что купил в Японии полутора литровую «Тойоту Корону», за деньги, на которые в Японии можно купить неплохой галстук или сходить на представление провинциального театра Кабуки. Японцы не хотят обременять себя ремонтом машин старше пяти-семи лет. Такая низкая стоимость, вполне исправных автомобилей, объяснялась трудностями утилизации и абсолютной невозможностью продать на японском авторынке машины, имеющие возраст более пяти-семи лет. Этот, что решил себе новый галстук купить, даже не побеспокоился снять с машины портативный телевизор с видеомагнитофоном, что само по себе многократно превышало сумму, затребованную им за всю машину.
Леша жил в Николаевке, недалеко от порта Находка и говорил, что сможет обеспечить поставку семи-восьми японских автомобилей в неделю, по цене пять-шесть тысяч рублей, прошедших предпродажную подготовку и выглядящих даже лучше новенького «Москвича», хотя каждая из них пробежала по 200-300 тысяч километров, при моторесурсе от полумиллиона, до миллиона километров. То есть, на этих машинах еще ездить и ездить. Первое время их гоняли через Сибирь своим ходом, но вскоре сибирские мужики тоже стали, хоть их никто и не звал, участвовать в этом бизнесе и редкой машинке удавалось уйти от их заслонов.
Отправленные на железнодорожных платформах автомобили приходили в таком плачевном состоянии, что об их продаже нечего было даже думать. Не помогало ничего, даже закрытые, в ящики, сваренные из трех миллиметровой стали, Тойоты прибывали с дырами в крыше кузова и полностью разграбленные. Переправить японскую машину через Сибирь было так же просто, как пронести на голове поднос с долларами через Одесский вокзал в момент наибольшего скопления народа. Поднос вы, может быть, и пронесете, но долларов на нем вы больше не увидите.
Только одному офицеру повезло. Он отправил свою «Жигу» в обычном деревянном ящике, обшитом крашеной жестью. На переднее сидение он положил три бутылки водки, хлеб и несколько банок консервов и на лобовое стекло приклеил большой лист бумаги с надписью: «Мужики! Водка и закусь – вам. Берите из машины все, что хотите, только кузов не курочьте!». Самое интересное, что машина его пришла совершенно нетронутая. Даже водку и консервы оставили там, где они лежали. Только в записке приписали: «Спасибо! На работе не пьем».
Преодолеть сибирский барьер могли единицы, а европейская часть СССР требовала тысячи и тысячи автомобилей. Денег на руках у людей оставалось много, все ожидали каких-то реформ, а покупать пока еще было нечего. И Паша призадумался.
В результате этих размышлений он купил билет на самолет до Донецка. Оттуда он направился в город Жданов, которому вскоре предстояло снова обрести свое исконное имя Мариуполь. Там стоял транспортный полк Ан-12, который практически не летал. Время такое. Везде митинги и собрания. Все решают, как дальше жить будем?! Тут уж не до полетов.
Когда Паша шел к командиру полка, все прикидывал – сколько командиру дать? Но тот с первых слов все понял и сказал, что сделка совершенно легитимная. Командование не возражает против применения военно-транспортных самолетов для коммерческих рейсов. Да и не так уж дорого такой рейс стоит: в Приморье и обратно пятьдесят пять тысяч обычных деревянных советских рубликов. Ну, конечно, экипажу командировочные, и из каждого десятка перевезенных машин один автомобиль Паша обязался продавать полку по себестоимости. Паша, из, непонятно откуда взявшейся, щедрости, для себя решил - отдавать одну тойоту просто так, безвозмездно. Наверное, для того, чтобы полк не «соскочил». Правильное решение, после того как ударили по рукам и на счет полка поступили первые пятьдесят пять тысяч Паша вылетел в Приморье в течение трех часов.
Леша уже был предупрежден и шесть красавиц: четыре «Тойоты-Короллы» и две «Сузуки-свифт» дожидались прибытия самолета с деньгами. Паша посулил экипажу такие командировочные, которые превышали их месячную зарплату почти в два раза. Зато и работал экипаж, как хорошо смазанный автомат Калашникова.
В самолет по длине спокойно помещались три машины, и по бокам еще оставалось приличное пространство. Леша предложил заполнить его мотоциклами «Хонда». Но Павел остановил свой выбор на скутерах. Здесь они стоили сущие пустяки, а на западе их еще и в глаза никто не видел. Вот он и решил рискнуть небольшой суммой. И не прогадал. Японские скутера, покупаемые богатенькими кооператорами для своих деток, принесли пятерной подъем и дополнительную, неожиданную прибыль.
Паша позвонил от оперативного дежурного полка в Жданов и попросил незамедлительно выслать второй самолет, так как товар готов, а деньги они получат не позже чем завтра. Затем созвонился с братом, дал команду насчет оплаты и сказал ему, чтобы немедленно летел во Владивосток. Машина завертелась.
Оставалось отладить сбыт. Но и тут проблем не намечалось. На Донбассе тогда жили многие состоятельные люди; в Донецке близкие к угольку, а в Мариуполе металлурги и портовики. За подержанные японские машины они были готовы платить от 180 до 200 тысяч рублей. Паша решил не жадничать. Он договорился с кооператорами, открывшими первые автосалоны, что будет отдавать им прибывающие авто по 130-150 тысяч, а скутеры по пять. Один рейс Ан-12 приносил ему 300-400 тысяч чистой прибыли. А за месяц и до двух миллионов. В то время еще не было моды делиться с государством и все эти деньжищи потекли на счета его лесообрабатывающих кооперативов в Сыктывкаре. Поработать так он успел только полгода, а потом полк расформировали, рынок заполнился, цены изменились, и надо было опять искать новые виды бизнеса.
Они не заставили себя долго ждать. Настала эпоха «прихватизации». Паша под это дело сумел приватизировать деревообрабатывающий комбинат и учредил транспортное предприятие. Он написал какое-то подобие бизнес-плана и пошел с ним к управляющему «Северэксимстройбанка». Там его хорошо приняли и под «детские» проценты дали десяти миллионный кредит. На эти деньги он скупил все транспортные средства, до которых только мог дотянуться. Вскоре в боксах гаража, построенного им, стояли четыре фуры, три КРАЗа-самосвала, два экскаватора и несколько тракторов, не считая легковых автомобилей, в основном ВАЗ-2103 и 2106. Здесь же на почетной вечной стоянке стоял и его первый кормилец – Москвич - 412. Везло ему. Когда подошел срок отдавать кредит, случился дефолт, курс рубля рухнул и отдавать ему, если перевести в доллары, пришлось сущие центы.
Паша стал заметной фигурой северного края. И на каждом этапе бурной финансовой деятельности его не отпускал пустой взгляд двух драгоценных, по греческим меркам, топазов, глядящих сквозь него. Он часто встречался с другими женщинами, но Татьяну никогда не забывал. Вначале он вспоминал ее с любовью и надеждой, что вот, он встанет на ноги, приедет назад в гарнизон, где она им пренебрегла и кинет к ее ногам все, что сумеет заработать. Но с ростом его состояния, когда он почувствовал в своих руках серьезные деньги, он как-то сказал ее образу: «Вот фиг тебе!». И теперь мечтал только об отмщении.
• Лесники – выпускники Лесотехнической академии в Подлипках (Подмосковье).
Получали на военной кафедре право служить в авиации в качестве штурманов.
Легкосъемные пандусы для въезда-выезда десантной и другой техники из Ан-12 используются также и в качестве сидений для части десантников. Чтобы на них можно было сидеть, покрываются стегаными чехлами.
Александр Шипицын (с)
Продолжение следует
