Утро брызнуло мякотью...
Утро брызнуло мякотью, дунуло йодом, да не исцеляет отныне его возня. Время нервно буксует в молчаньи сухом и длинном. Я устала быть человеком, хронической женщиной, оберегательницей огня, схорони же меня в антресолях под нафталином. Я игриво краснею разинутым горлом, смакуя и свист, и гром, серый вечер щетинится шкуркой своей мышиной. Я устала быть млекопитающей, незарастающей вывернутым нутром, стрессоустойчивой овулирующей машиной, круглосуточной самкой, заботливой спутницей, трепетной визави, неугомонной, живой и пружинистой, как циркачка, теплокожей, но болеупорной и неубиваемой, как ты меня ни рви, прямоходящей или крадущейся на карачках, кровоточАщей, зияющей, неубывающей, матерью всех чертят. Ночь сварливо упала на землю небесной манной. Отретушируй. Губительный хаос любовно во мне зачат. Развоплоти меня, сделай бесплодной и безымянной.
Воробцова.
Other author posts
Вечное лето
Это вечное лето, безжизненное на вкус, И в него ни жуки не ползут, ни капустницы не летят. О, нагая вселенная, дай мне такой ресурс- Я приму эту жизнь как отвергнутое дитя!
Кто-то умер.
Металлический привкус безвременной смерти во рту, И паничаский приступ в огромном аэропорту, И в толпе на вокзале вспотевшие руки и лоб, И почивший приятель, так рано улёгшийся в гроб,
Ну что за весна
Ну что за весна! Я в блистательном старом пальто, Предчувствую солнечный берег и пену морскую, Но только бы вспомнить, о ком я так сильно тоскую, Он кто?
Воробьи у колодца
Воробьи у колодца дерутся за хлеб и обветренную перловку, Я считаю дорожные знаки, гудит в голове, я не ведаю ни черта. Это больно, когда ты прощаешься раньше на целую остановку, И я замираю в салоне, как Иона во чреве кита.
