Я люблю весну.
Она как подтаявшее мороженное.
Уже ярко и светло становиться, течет все, а по ночам холодильник Деда Мороза включается, и морозит, морозит!
По утрам даже автомобили у многих спят, и заводиться не хотят; лужи как зеркало, разбежишься и прямо до начальной школы скользишь!
Да что там до школы, можно сказать, прямо до класса скольжение пробуешь!!!
Еще и веником по дороге получишь, для острастки за испорченные полы.
Ну, это не больно, а для порядка.
Все знают, что тетя Нюра детей любит – всегда найдет время успокоить и защитить если что.
А сегодня совсем здорово - каникулы начались!
Завтра в цирк идем.
По этому поводу мама срочно решила подстричь нас с папой.
Но папа почему-то отказался.
Он быстро собрался и решил все по-другому: предложил меня в парикмахерскую отвести, и «культуру» там навести.
Он, еще торопясь добавил, что там пострижет…
подстригет… подстрижет… тьфу ты голова деревянная, в общем - побреется!
Мама нагладила мне брюки и рубашку, одела парадную «телогрейку».
Папа, конечно, говорит, что это шерстяная безрукавка, но каждому малышу понятно, что это телогрейка.
Я даже считалку знаю:
Быстро, быстро телогрейка, тело мне теплом согрей-ка!!!» А еще мультик есть про кота Матроскина, и вообще… додумать что там «вообще» я не успел, потому как меня собранного взяли за руку и потащили к лифту.
Я сильно расстроился, потому что не успел взять с собой любимые игрушки: бравого солдата Прошку, и мотоцикл с педалями, а еще голову от старой куклы – я её хотел на руль одеть.
Ведь когда-то на всех кораблях спереди стояли фигуры морских дев!
А мой мотоцикл, что - хуже корабля?!
И я хочу деву!!!
Папа возвращаться не стал.
Мы спускались по лестнице.
На лестничном пролете между этажами курил незнакомый дядя.
В руке он держал пустую майонезную банку и стряхивал туда пепел от сигареты.
Папа собирался поздороваться, но я его перебил, потому что я увидел такое!!!
Я сразу забыл об игрушках, и радостно завопил:
- Папа, папа, смотри какой жук у помойки!
Папа быстро глянул в спину дяди с сигаретой, и никак не хотел спуститься к дяде на площадку - сопротивлялся упорно, хотя, мама и говорит, что обычно я быстро нахожу к папе «подход».
Дядя с сигаретой на мой крик повернулся и папа почему-то совсем смутился, а я увидел, что папа совсем не обращает внимания на моего жука.
В общем смотрит совсем не туда куда надо.
Я решил исправить это и объяснил:
- Да нет же, папа, ты на дядю смотришь!
А жук с другой стороны - слева от помойки!
Дядя поперхнулся дымом, а папа неожиданно покраснел лицом, поздоровался, шагнул, и повернувшись к дяде спиной быстро наклонился к жуку.
К моей радости папа положил жука на ладонь и вместе с моим сокровищем мы стали быстро спускаться по лестнице.
На выходе из подъезда папа уже почти бежал.
На улице было так солнечно и воробьи так весело чирикали, что я невольно остановился и дернул папу за руку.
Он тоже остановился.
Посмотрел на меня, глубоко вздохнул, и сказал:
Да-а,
Митька, ты меня так в…
- Па-а…, смотри, весна наступает! – быстро перебил я его.
Не люблю когда у папы плохое настроение.
И мы стали смотреть.
Мы недолго смотрели, потому что я вспомнил, что забыл дома самое важное – жвачку!
А какая может быть у человека жизнь без жвачки?!!!
Я шагнул назад, а папа вперед.
Мы бы, наверное, долго так соревновались в перетягивании, но у ближнего магазина мелькнула фигура Всеволода Андреевича, это начальник папы.
Я, не прекращая борьбы с папой, извернулся и помахал ему рукой.
Не знаю заметил ли меня Всеволод Андреевич, но папа его заметил.
Оказалось, что папа меня сильней.
Что же, я не долго расстраивался, ведь папа пообещал мне целых три жвачки!
***
В парикмахерской было: много народу, много беготни, и много запахов… Я даже растерялся.
Столько было интересного вокруг.
На столах стопками лежали цветастые журналы, в клетке что-то неясное орал большущий попугай.
В ближнем кресле сидел огромный человек.
Что он огромный было понятно сразу, хотя я догадывался, что роста человек не высокого.
Сверху у дяди волос не росло, зато по бокам их, кажется, было многовато… очень многовато.
Я застыл ошеломленно.
Тетя так быстро щелкала ножницами, что я решил, она никак не может попасть по ушам.
Я тогда подумал, что скучно мне здесь не будет.
Позади кто-то чихнул и я повернулся.
Тете подстригали усы?!!!
Нет, уже подстригли.
Точнее подстригли тетю, а усы теперь выдергивали.
А кто же чихнул?!
А-а, вот оно что!
За тетей (с усами) дяде кисточкой махали перед носом.
Вот он сморщился и оглушительно вздрогнул.
Маленькое облачко из отрезанных волос застыло перед его лицом.
Тут папа немного сжал мою руку, наклонился, и тихо сказал на ухо:
- Митька, видишь сколько народу?
У меня в куртке деньги и телефон, а рядом на кресле сумка.
Смотри внимательнее, я на тебя надеюсь!
Я часто закачал головой - обрадовался, что мне доверяют такое важное дело.
Папа отошел, а я стал смотреть на рыбок.
Меня жутко интересовал вопрос
А питаются ли попугаи рыбой?»,
А рыбы знают, что рядом с входом ошивается кот?»,
А что кот больше любит – рыбу или попугаев?»,
А что будет, если сейчас открыть клетку с попугаем и запустить кота?»
Я так замечтался, что не заметил, как около вещей оказался какой-то под кочан обритый тип.
Самое страшное, что он нагло схватил папину куртку.
Оглянулся, и потянулся к сумке.
Я задохнулся от такой наглости.
В следующую секунду я орал как будто меня режут и складывают на сковородку, я визжал так, что у самого звенело в ушах, и, наверное, не только у меня одного.
Я вмертвую вцепился в куртку и сумку и вопил:
- Па-п-ка, па-па!!!
Где ты?!!!
Слезы брызнули у меня из глаз.
Я видел, как парикмахерша бежала ко мне от дальнего окна с огромным феном наперевес.
Я слышал, как огромный дядя отбивался от другого парикмахера и все пытался подняться мне на помощь из своего тесного кресла.
Дверной проем перекрыл своим телом огромный мужичина и грозно засучивал рукава.
Бритый тоже все это видел, хватка его ослабла.
Он обмяк.
Я понял, что ничего страшного уже не случиться, потому что мне все пришли на помощь!
И только папа, родимый папочка, где-то застрял.
Бросил.
Не услышал крик о помощи…
И тогда я заревел.
Отчаянно и… безнадежно.
А чужой, лысый дядька, вдруг, как-то очень знакомо икнул, наклонился и мягко притянул меня к себе, обнял и поглаживая стал легко постукивать по спине, словно баюкая.
Так могла бы сделать мама или, еще папка… Я несмело отодвинулся и задрал голову.
Можно изменить в человеке все, но глаза… эти глаза Митька узнал бы среди миллионов других.
Митька улыбнулся и потянулся к ним:
- Папка!
Я тебя так звал, так звал, и… не узнал…
Папа притянул меня к себе сильно, сильно.
Сглотнул, и сказал сипло:
- Видишь, узнал.
