О, не прогневайся, мой боже!
Что я и грешен так и слаб.
Сетей, страстей — добыча, раб…
Себе пеняю я — и что же?
Я знаю грех, — его бежать
Есть воля, но при ней нет силы!
Как челном утлым управлять,
Когда бугрятся, как могилы,
Валы на пенном лоне вод?
Пловец тревожный видит, знает.
Что недалек водоворот,
Но челн насилье увлекает…
Я сей пловец: мой бедный челн
Влечется жизни треволненьем.
Я часто лучшей воли полн;
Но вдруг встречаюсь с обольщеньем,
И твердый я — уж слабый я!..
Порой еще борюсь с собою,
Мне цель еще ясна моя;
Но чем-то мощным, как судьбою,
Отброшен прочь от цели — и…
Готов разбиться я о камень.
Так в лоне мирной ладии
От зароненной искры пламень
Вдруг побежит по парусам:
Рыбарь проснулся, и не знает,
Себя не понимая сам,
Куда? и как?. и воздевает
Лишь молча руки к небесам…
Вот истый образ!.. В сей напасти
Свое былое узнаю:
Так, незагашенные страсти,
Я помню, и мою ладью
Зажгли, и, весь огнем объятый,
Под грозной бурей я летел;
Но ты — хвала тебе трикраты! —
Ты сам!.. И я и челн мой цел!..
1826
