Остановился табор неподалеку от деревни.
А возле деревни, на самом краю ее, часовня стояла, и рядом с ней береза кривая росла.
Вот спит один цыган из табора и слышит, как кто-то его в бок толкает:
- Вставай, цыган!
Проснулся цыган, видит: стоит перед ним старичок - весь седой и борода до пояса.
- Иди к часовне, цыган, там под кривой березой клад зарыт.
Полное охотничье голенище золота.
На тебя этот клад записан.
Срок уже выходит.
Иди отрой его и возьми.
Сказал старичок и исчез.
Рассказал утром цыган своей родне о том, как к нему ночью старик приходил, а те его на смех подняли:
- Охота тебе идти позориться.
Какой клад?
Нет там ничего.
Это над тобой кто-то насмешки строит.
Так или иначе, но не пошел цыган на указанное место.
А табор дальше покатил.
На следующую ночь опять приходит старичок к этому цыгану и говорит:
- Ты что же это, мой милый, не слушаешься?
Или тебе клад не нужен?
Придется тебе обратно возвращаться...
Наутро цыган снова рассказал своей родне о старике.
- Рядом был - не стал копать, а чего теперь тебе ехать?
Короле сказать, подняли цыгана на смех, и никуда он не пошел.
А потом и забыл о кладе.
Много ли, мало ли времени прошло - бог знает, только случилось так, что табор оказался снова на краю той деревни, возле которой часовня стояла.
Вспомнил цыган о старике, что к нему по ночам приходил, о кладе вспомнил.
Дай, - думает, - схожу все-таки, очищу Душу'.
Никому ничего не сказал цыган и отправился на тo место, о котором когда-то ему старик говорил.
Подошел он к часовне, встал под кривой березой и копать начал.
Откопал охотничье голенище, взглянул в него, а там одни битые черепки лежат.
- Значит, правильно надо мной родня смеялась, - сказал сам себе цыган и только собрался обратно, как видит - перед ним тот старичок стоит:
- Эх ты, цыган!
Сам от своего счастья открестился.
Твоему кладу уже срок давно вышел.
Говорил я тебе, когда его надо было брать, а ты меня не послушал.
