Все в мире так неоднозначно:
Ум дурака,
Предательство былого друга
Исподтишка,
И пули мелкая насмешка-
Мушиный писк,
Где слово сказанное всуе-
Напрасный риск.
Я птичий выучу с налета
Чужой язык,
Я – цвета в буквы переводчик,
Учу азы.
Мне сожалеть и снова падать –
(«Сама-сама»),
Что не могу позволить радость -
Сойти с ума
***
По краю где людская жизнь похищена
(Нет права вырваться из клетки без потерь)
Идут толпою травоядные и хищники
До странности похожи на людей:
Лишь триста дней от воина до мальчика,
«Детёнка» баловал родной одесский двор,
Качнулся грозового года маятник -
Мальчишка кровный закрепляет приговор
Бабетта- дева так любила котиков,
На фотоснимке спят уютные божки,
В тепле квартирном под журчанье ходиков
«В контакте» пишет ультрасу: «сожги!»
Бараны сонные с наивными глазятами
Жуют траву, проросшую сквозь тлен,
Хоть падалью питаться, хоть газетами,
Овце всеядной напрягаться лень...
Топить камин и занавесить окна,
И никаких не слышать новостей,
Пора признаться — я боюсь животных
До странности похожих на людей.
***
Пусть дело женское совсем уж легкое — варить борщи,
Жалеть от войн уставших мальчиков- больших мужчин
Заштопать изнова словами мягкими чужую боль,
Не озвереть стремглав, не оскотиниться, а быть собой
Крапленый век нас вел( все, дескать, спишется) шли без стыда.
В запале виделось геройство мнимое — пришла беда,
Не хвастаться похмельем утренним ни вам ни нам,
Парадами по брошенному городу, по головам
Не будет флагов средь калек на паперти — лишь гарь и тлен,
Лишь право самого из нас последнего привстать с колен.
Да, дело женское сосем уж легкое — дай только сил
Чтоб оставалось нам средь битвы- вольницы кого просить.
***
Живи, Ярославна, живи,
Дыши, Ярославна, дыши;
Сомкнутый змеиным кольцом,
Мир горний и дольний лежит
Запущен рассчет и рассход,
Где скрыт переделов предел?
В горниле молвы и хулы
Нет места для праведных душ
Лишь есть совпаденье имен,
Лишь есть совпаденье времен
Тебя и не спросят о том,
Как звезды умеют сжигать
Живи, Ярославна, живи,
Дыши, Ярославна, дыши,
На плотном змеином кольце
Сто шкур вместе с правдой сойдет.
***
Какого избрать мне героя,
Чтоб жить, не поддавшись на фарс?
Безумные игры престолов
Сметают поверивших в вас.
За царство какое молиться
Слепцу без царя в голове?
Извечный хвастливый тупица,
Извечно чванливое: «фе».
Друг другу полжизни испортив,
Проклятья наслав за глаза,
Мы все голосуем здесь «против»,
Но, вновь, получается «за».
***
День был как вызов - и силы почти на исходе.
Из лабиринтов истории страхом животным сквозит.
Тень человека другую во мраке находит -
Снова попытка подняться из этой зыбучей грязи
Как ни крути — осыпается стен обветшалых порода;
Как ни старайся — не станет сценарий предательств новей.
День был как вызов — и вновь обвинений пластинку заводит
Злой шизофреник в уставшей моей голове
***
Ищи, лягушонок, где глубже вода,
Где шаг строевой не сминает ковыль,
Заблудших овец отправляет стада
Безумный пастух на болотную гниль
У псов его дыбом взъерошена шерсть:
-А-ту! - скоротечна расправа;
Покорный отряд чуя страшную весь
Дрожжит пастуху на забаву
У каждого тень залегла за хребтом,
Не крылья - плита, или платы закон.
За что, безответности муторный час,
На долгие годы уродуешь нас?
Ищи, лягушонок, где глубже вода,
Где нет ни потравы ни веры
Лишь воля твоя вновь сорваться не даст
В реальность измученным нервам
***
Под безветренным выцветшим куполом
Духота – мера вдов и сирот,
Мягкой тканью долина укутана-
Край заплат и распаренных сот
Ляжет войлок предательски ласково
За стежком заполняя стежок
Пыль-не пыль – белобрысой замазкою
Будто известь горячая жжет
Ты монетку крути – обе стороны
Полоснут вдруг ребра острием,
Знай, мой друг, грани все нарисованы
На рельефной ладони ее
Погоди, не вини(спрос немаленький,-
За надежду отчаянный торг).
Предназначено свыше быть паинькой
Ковылю у разбитых дорог
