В больнице мне хочется фотографировать всё:
номера палат, постельное бельё,
ровные брови сестры-кастелянши,
капустный салат, бидон простокваши,
белый халат,
синий халат,
жёлтый халат –
цветные коридорные марши.
Здесь вечером у стены все стоят за уколом,
выходят, как зомби,
с новым проколом –
подволакивая ноги,
заламывая руки,
ход на заклание – ни муки, ни звука,
ни года, ни Бога, ни скуки.
На постели у тех, что помладше, – плюшевые медведи
как оберег от болезни и от трагедий,
на влажной салфетке –
таблетки-амулетки,
книги от вредных и бледных соседей,
в животах – яйцеклетки.
На обед все собираются в тронном зале:
королевы сорочек и музы спален,
кисель цвета фуксии очень точен,
сочень скуксился,
борщ обесточен,
воздух сдут и раздавлен.
Девочка Лена сбегает на выходные –
уже не первые, а вторые,
просто отмыться, поесть черешни,
да кто из нас, взбалмошных,
не безгрешен,
подумаешь, больные,
подумаешь, больница,
начало июня не повторится.
Поэтому запоминай всё в деталях:
кровь на кафеле и сандалиях,
поименно медсестёр и медбратьев,
отрыдавшихся по палате,
затаив дыханье,
сортируй убитых и раненых,
всё и вся,
обязательно,
всё и вся,
и себя не забудь,
и себя.
